Встрепенувшись, я сел на жалобно скрипнувшей койке. Только не Стелла!..
Она появилась в архиве месяц назад, и я, как назло, вел прием. Жгучая брюнетка с томным взглядом карих глаз… Одежда на ней, казалось, трещала под напором молодой здоровой плоти. Мы встретились глазами, и она пригласила меня зайти к ней вечером, под тем предлогом, что дома у нее – редкий старинный документ, пергамент, подтверждающий ее претензии на титул. Я купился на пергамент, как дитя на конфетку. Разумеется, никакого пергамента не оказалось, а Стелла встретила меня в прозрачном халатике, через который было видно куда больше, чем нужно, чтобы завести мужика…
Я выполз из ее квартиры утром, с расцарапанной в кровь спиной, улучив момент, когда она задремала, притомившись от собственных стонов и криков. Стас, когда я рассказал ему все, заключил мрачно:
– Выходит, что она тебя твоим же всю ночь и имела.
Разумеется, он использовал другие слова. И суть была именно в них. Меня и моим же… Месяц я прятался, как заяц. Она приходила в архив как на работу, и Стас прикрывал меня свой широкой грудью. Втайне я надеялся, что, разозлившись, она потащит смотреть пергамент Стаса, тем более, что он вроде не против, но Стелла на мохнатого колобка не позарилась. Ей нужны были все сто девяносто три сантиметра мускулистого тела Акима. Поэтому я с легким сердцем удрал в эту дурацкую командировку…
За дверью послышались шаги, затем какая-то возня, и в комнату влетела девочка-подросток. В руке она держала швабру. Выбежав на середину комнаты, она с любопытством уставилась на меня.
– Это вы вчера приехали?
– Доброе утро.
– Здравствуйте, – ничуть не смутившись, поправилась она, не переставая все также пристально меня разглядывать. – Вы из столицы?
– Так точно.
– Приехали привидение смотреть?
– Приехал. Только не смотрел. Куда вы его спрятали?
Она рассмеялась. Сноп света из узкого окна, казалось, просвечивал насквозь ее легкую футболку и коротенькую юбочку, открывая бессовестному мужскому взгляду розовое тело. Она перехватила мой взгляд. Черт бы подрал эту Стеллу!
– Мне, между прочим, заведующий мне даже кости показывал, – заторопился я, чтобы скрыть неловкость. – Нашли здесь в стене, невинно убиенную.
– Дедушка? – снова засмеялась она. – Он всем их показывает.
Дедушка? Почему бы и нет? Он заведует филиалом музея, внучка убирает. Деньги – в семью!
– Только все это неправда, – продолжила она весело, – никого здесь живьем не замуровывали. Это Ульяна. Она сама умерла.
– Какая Ульяна?
– Бабоед. Ей было осьмнадцать.
– Ты хочешь сказать: восемнадцать?