«Удобная повязка, – оценил я, когда после передышки настала моя очередь. – Не щиплет, но в то же время плотно облекает глаза, виски, так что нет никакой возможности что-либо увидеть».
Чернота (как цвет самой повязки). Тишина. Никаких прикосновений. Решила потомить меня?
Безмолвие… Через какое-то время возникло ощущение, будто в комнату, где я лежу нагой, крадучись и беззвучно хохоча, немо тыча в меня пальцами, вваливается толпа Олиных знакомых. Отчетливо представились их кривляющиеся физиономии, зажимающие рты ладони…
– Оля, ты где? – не выдержал я, и тотчас же теплые живые пальчики успокоительно и строго легли на мои губы:
– Молчи.
И снова тишина И вдруг я ощутил легенький ветерок, вернее, тонкую воздушную струйку, овевающую мое лицо, шею. «Здорово, – восхитился я. – Я до такого не додумывался».
Не касаясь меня (разве что раза два самыми кончиками волос), Оля ласкала мое настороженное, ставшее сверхчувствительным тело струйкой выдыхаемого воздуха. Когда же она принялась обдувать мой налившийся тяжестью пест, снизу вверх до головки, и по ее периметру, я понял что моя «ученица» превзойдет «учителя». Под воздействием ласкового, но упругого дуновения моя «мачта» радостно вздрагивала, покачивалась и даже шлепнула меня несколько раз по животу.
Вскоре дуновение изменилось. Оно сделалось менее упругим, более жарким, влажным и обтекающим член разом со всех сторон. Тот снова радостно дернулся и ткнулся во что-то твердое. И острое…
– Что это? – услышал я быстрый, как на экзамене, вопрос (а какой хитрый голос!). Наверное, это касание не было предусмотрено, это мой стебель чересчур раскачался.
– Твои зубки, – без запинки доложил я. – Не укусишь?
– Все может случиться, – уклончиво отвечала она. – И вообще, тебе положено молчать и только отвечать на вопросы.
Неожиданно то же жаркое и влажное воздушное облачко легло на мое лицо, на прикрытые повязкой глаза, и что-то теплое, мокрое, нежное заскользило по основаниям век. Оно переместилось на губы, но опять же касалось не самих губ, а их предместий, очерчивая внешний их контур. Несложно было узнать ее язык, но я молчал, раз она не спрашивала. Тем временем пружинный матрас пошел подо мной волнами (она переместилась) – и то же нежнейшее влажное скольжение повторилось на головке члена.
– Что это?
– Твой язык.
Хихиканье.
– А вот и не угадал. Это мой нос.
– Он мокрый… – возразил я, уже понимая, что попал впросак.
– Я его наслюнила!
– Хитрая.
– Все, молчи.
Дальше несомненный язык – горячий скользкий язык всей плоскостью приник к моему правому соску, поелозил, и вдруг острый укус пронзил меня, подобно электрическому разряду, отозвавшись даже в кончиках пальцев.