- Взгляни, Франц. Что это там такое, по-твоему? - обратился он к одному из всадников, остановившихся рядом с ним.
Франц взглянул в указанном направлении.
- В стекле отражается луна. - Четкий ответ и акцент выдавали в нем лотарингца.
- Но это окно графини. Когда я уезжал, она ещё сидела со своими служанками...
И граф тяжело вздохнул. Он некоторое время всматривался в очертания замка, затем повернулся в седле, пришпорил коня и пустил его во весь опор. Сомнений быть не могло: он явно не хотел дать себе время задуматься.
Франц и его товарищи поскакали следом. Через мгновение все трое были за пригорком, откуда уже не было видно никакого замка с его светящимся окном.
Вся троица молча скакала по дороге, пригнувшись к лошадиным шеям: так на них падало меньше грязи, летевшей из-под конских копыт. Порыв ветра временами задирал у кого-нибудь из них плащ, и тогда были видны ручки огромных пистолетов, лежавших в прикрепленных к седлу кобурах, и рукоятки кинжалов за поясами, стягивавшими кожаные камзолы. У каждого из них на луке седла была видна туго набитая кожаная сумка. Дувший им навстречу осенний ветер, как бы пытаясь остановить их, порывисто бросал сухие листья в лицо.
Когда они приблизились к дороге, ведущей из Ажана в Ош, на горизонте возникло вдруг красное зарево, окрасившее огромную часть неба, из-за чего темнота в долине стала ещё чернее. От этого зарева серые волны Жера, омывавшие его молчаливые берега, покрылись кровавым колером. Граф невольно потянул за поводья, и послушная лошадь замедлила свой бег.
- Горит дом, - глухо произнес он, - а может, и целая деревня. Опять беда! Прямо как в прежние военные времена!
Скакавший рядом с Францем всадник отрицательно замотал головой.
- Это не просто беда. - В его голосе слышалась речь итальянца. - Это преступление.
- Что? Ты думаешь, что этот пожар?.. - Голос графа зазвучал удивлением.
- От поджога. Разве барон Саккаро не проезжал этими краями дня четыре-пять назад? Это его забавы, я уверен.
- А! Барон Саккаро! Этот мошенник в шкуре незаконнорожденного! произнес граф с гневом и презрением. - Говорят, он родился от комедиантки, как ублюдок от волчицы, зато он хвастает, что его отец - испанский гранд, который оставил ему все свое состояние. Я-то думал, что он за Пиренеями.
- Это не так. Он покинул свою башню в горах. В Испании он граф Фреска, зато делается французским дворянином каждый раз, когда у него случается разлад с судом его величества католического короля. Тогда он скрывается в своих поместьях в Арманьяке, точно кабан в логовище, когда его преследуют собаки.