Как большинство мужчин, пить Алей не умел, но сердцебиение не унималось, и, чтобы успокоиться, вместо обычной кахвы он спросил рюмку водки. Бармен посмотрел на него с неодобрением, но заказ исполнил. На бутылке, из которой он наливал водку, красовалась наклейка «Склавинская», и успокоиться не получилось. Хамка-начальница явилась перед Алеем как живая. Антисклавинизма она не допустит, как же! Еще бы – сама-то кто? Мало того, что склавины споили всю страну, они теперь везде. В их руках банки, газеты, телевидение… Обнаглели настолько, что даже и не скрываются, не притворяются правоверными аллатистками, а молятся своей проклятой Мокоши, и не меняют имен, как было еще недавно.
– С-сакалиба! – прошипел Алей и инстинктивно оглянулся – не услышал ли кто. До чего дошел – уже боится склавинов сакалибами называть. Он ненавидел себя за этот страх. Но еще сильнее он ненавидел маскулинистов, этих истеричных крикунов, вечно вопящих о мужских правах, не понимая. что являют собой всеобщее посмешище – жалкую пародию на женщин. Ибо мужчины в массе своей консервативны и не желают никаких перемен. Более того – они их боятся. А что делать? Этот мир устроен бабами, ради баб и их удобства.
Алей выцедил рюмку. Скривился. По телу разлилось приятное тепло. И терзавшие мгновение назад мысли перестали раздражать. Пожалуй, в них можно даже найти тему для заказанного сценария. Вот про это все он и напишет.
Одеколонные оперы вам подавай? Будет вам опера. Вот и название подходящее – «Женщины тоже плачут»…