Ваш сын, брат и внук».
Все было – и синенькие, и картошка пареная со свининой, и водки-вина залейся, потому что решили объединить все вместе: поминки, новоселье в мезонине и крестины. Нюся оказалась замечательным человеком, собственной рукой без понукания написала завещание на мезонин куколке, и на книжку ей выделила деньги, и Маше сказала:
– Доучивайся. Присмотрим за куколкой, она наша кровь.
Дубленку она Маше тоже подарила, правда, монгольскую, но ничего, вполне. Жестковатая, но ведь что взять с монголов?
– Кожух – и есть кожух, – сказала мать, но Маша видела – это она от зависти. У нее-то никакой, да и не будет никогда. С каких денег?
Коршуновы матери сказали:
– Ты, сватья, живи своей жизнью, но не гордись. Надо родычаться. У нас внучка общая, поэтому помоги нам выписать железо для гаража. Тебе это ничего не стоит…
Не надо думать, что Нюся жесткий человек и ей железо было важнее горя. Горе было при ней, оно ее ело. Во всяком случае, за месяц Нюся похудела на пятнадцать килограммов и ходила теперь в платьях дочки, что выглядело смешно – кокетки, бантики, мячики. Но Нюся такая крайняя женщина. Она, если ненавидит, то до конца, если худеет, то тоже до полного собственного уничтожения, а если уж любит…
Так вот, возвращаясь с работы, она становилась на колени перед кроваткой, где лежала куколка, и могла так стоять хоть сколько. Стояла и говорила:
– Носик – Витин… Я уже вижу. Он вширь пойдет и будет точно. И бровки… До серединки густенькие, а потом ничего… Рисовать их будет ласточка наша…
Мы ей карандашик французский купим… – И без перехода, уже Маше: – Сама не вздумай никакую косметику у цыган покупать. Потравишься. Чтобы этих цыган посадить всех к чертовой матери, трясут подолами, вшей разносят…
Маша вернулась в училище, жизнь пошла спокойная, упорядоченная, как у хороших людей.
Но, думала Маша, все это пока очень далеко от мечты. Надо бы ей еще разок съездить в город. Одно смущало – тетка. К ней ведь больше не сунешься… Хотя можно было и сунуться. Тетка как-то весной столкнулась с матерью в городе, та приехала на очередное мероприятие по подъему культуры, ну и бежала бегом по улице. Так тетка мать остановила и заплакала.
– Зачем, – говорит, – Маша мне так подло отомстила с водой, я разве когда хотела, чтоб вы с моим дураком братом расходились? При чем тут я? Я всегда к тебе хорошо относилась и к Маше как к родной, а она так вызывающе со мной поступила…
– Зачем ты ей воду спустила? – не понимала мать. – При чем тут она? Она правда нас с твоим отцом всегда мирила. Она – баба хорошая.