Деревня. Вечер.
Губин выходит из землянки. Идет по деревне.
Батальон готовится к вечернему отбою. В конюшне храпят лошади.
Тихо идет вечерняя поверка.
Алексей подходит к избе Чалого, поднимается на крыльцо. Стучит.
Ему открывает Чалый.
Чалый.
Чего нужно, солдатик?
Губин.
Разговор есть.
Чалый.
Ну, проходи.
Изба Чалого. Вечер.
Чалый.
(Присматривается к Алексею). Никак товарищ Губин? Алексей?
Губин.
Я.
Чалый.
Так вроде... Офицером были?
Губин.
Так надо. Переодели рядовым согласно заданию.
Чалый.
А-а... Понимаю, понимаю...
Губин.
Операция начнется завтра. Вы получили инструкции?
Чалый.
Какие инструкции? Я вас не понимаю, товарищ.
Губин.
Не валяй дурака. Немцы должны с твоей помощью захватить и повесить партизанку. Так?
Чалый.
Шутите, товарищ Губин. Знать ничего не знаю!
Губин.
Молодец, крепкий мужик. Партизанку надо спасти, понял? Дашь ей бежать.
Чалый.
Не знаю никакой партизанки.
Губин.
И знать не должен. Это приказ.
Чалый.
Командиров больно много. Принесете подтверждение – пожалуйста. Документ. А потом ищи вас... Кто сказал, спросят. Да какой-то солдатик!
Губин.
Операция секретная. Документов быть не должно.
Чалый.
Ну, не знаю... Все на нервах, все на нервах!
Губин.
Тебе приказывает старший лейтенант разведки! – закричал Алексей.
Чалый.
Да какой же ты старший лейтенант? Солдат ты в форме.
Губин.
Я – солдат?! Ты Нинку свою спроси – какой я солдат! Она солдатам не дает!
(Чалый молча, угрюмо смотрит на него). Чего уставился?
Чалый.
Не... Ничего, товарищ старший лейтенант.
Губин.
За партизанку лично отвечаешь. Понял?
Чалый.
Все понял.
Губин.
Все у меня. Бывай.
Алексей повернулся и скрылся в темных сенях.
Чалый хватает тяжелую табуретку, по-кошачьи крадется за Алексеем.
Внезапно в сенях раздается грохот. Это упало корыто.
Алексей наклоняется, чтобы его поднять, и в это время сзади Чалый наносит ему страшный удар табуреткой по голове. Алексей без звука падаетя на пол.
Чалый.
(тихо).
Вот так, солдатик...
Библиотека. Вечер.
Едва теплится огонек в керосиновой лампе, освещая кабинет заведующей библиотекой с портретами на стенах Толстого, Достоевского, Пушкина, Блока...
За ширмой на кровати спит Мария Степановна.
На диване с открытыми глазами лежит Клавдия Петровна. Стараясь не шуметь, она встаает с дивана, подходит к темному окну.
Мария Степановна проснулась, прислушивается.
Мария Степановна.
Что ты, Клава? Тебе плохо?