– Ты сделала это нарочно, – упрекнул он.
– Это же халат, – возразила я. Обожаю указывать на очевидное, особенно когда спорю с Уайаттом. Он прямо из себя выходит. – Они всегда распахиваются.
– Значит, ты не отрицаешь вину.
Не понимаю, с чего он взял, что если я уклоняюсь от прямого ответа, значит, признаю беспочвенные обвинения. Но я имела полное право решительно отвергнуть их, ведь вся эта сцена с соском – чистейшее совпадение, к тому же удачный шанс не упустит ни одна женщина, если она не полная дура.
– Отрицаю, – вызывающе произнесла я. – Ты только о сексе и думаешь, а я пытаюсь вести серьезный разговор.
Конечно, Уайатту пришлось доказывать, что я ошибаюсь. В запале он шмякнул отчетом по столу.
– Ладно, будет тебе серьезный разговор.
– Он уже начался. Мяч на твоей стороне площадки.
Уайатт сощурился так, что я сразу поняла: мысленно он перематывает разговор в обратном порядке. Но он держался молодцом и справился всего за пару секунд.
– Итак, почему ты не можешь выйти за меня? Но прежде заруби себе на носу: мы обязательно поженимся. Даю тебе еще неделю, и если за это время ты не выберешь подходящую дату, все будет по-моему, даже если придется похитить тебя и волоком утащить в Лас-Вегас.
– В Лас-Вегас? – Я поперхнулась. – В Лас-Вегас? Ни в коем случае! По милости Бритни свадьба в Лас-Вегасе – ужасающая пошлость. Нет уж, Вегас – только через мой труп!
Судя по виду Уайатта, он снова был готов биться головой об стол.
– Что ты несешь? Какая еще Бритни?
– Не важно, мистер Тупица. Просто раз и навсегда забудь о свадьбе в Лас-Вегасе и вычеркни его из списка.
– Да мне уже все равно – можем жениться хоть посреди автострады, – отозвался он.
– Лично я хочу выйти замуж в саду твоей мамы, но свадьба теперь вообще под вопросом, потому что я не могу стать твоей женой. И точка.
– Давай-ка попробуем еще раз, с самого начала. Почему не можешь?
– Потому что после свадьбы меня будут звать Блэр Бладсуорт! – взвыла я. – Ты же сам только что сказал!
Феноменальная забывчивость!
– А-а… помню, – с озадаченным видом отозвался он.
И все. Ничего-то он не понял.
– Я просто не могу. Слишком вычурно выходит. С таким же успехом я могу сменить имя на Баффи.
Помню-помню, брать фамилию мужа я не обязана, но в начале переговоров полезно забирать покруче, чтобы сразу отвоевать себе пространство для маневров. Переговоры открыла я. А Уайатту было вовсе незачем знать, что он в них участвует.
Его недоумение достигло предела, и он сорвался:
– Кто эта чертова Баффи? О ком ты вообще говоришь?
Пришла моя очередь биться головой об стол. Неужели он никогда в журналы не заглядывал? И не смотрел по телевизору ничего, кроме игр с мячом и новостей? Я вдруг ужаснулась, осознав, что мы принадлежим к совершенно разным культурным прослойкам, и если не считать футбольных матчей, которые я обожаю, нам и посмотреть-то вместе по ящику будет нечего. Не видать нам уютных семейных вечеров вдвоем, в романтическом мерцании голубого экрана! Придется прикончить Уайатта, и все присяжные женского пола меня безоговорочно оправдают.