Вопросы задавались не впервые. Это было заметно по глазам осовевшего следователя. Он еле сдерживал зевоту.
«Почему так упорно молчит Маргасов? – думал Михеев. – Может, это хитрый расчет на слабину доказательств? Или стремление измотать психически? Этакая дуэль на нервах. А если не то и не другое? Так что же это?»
Михеев закурил, глубоко затянулся и выпустил первое кольцо табачного дыма. На окаменевшем лице Маргасова дрогнули ноздри.
– Дайте курнуть, гражданин начальник. Третьи сутки без табаку, – вдруг разверзлись губы Маргасова.
– Вам не приносят? – удивился Михеев.
– Некому, – буркнул Маргасов.
– А ваша супруга?
– Нет супруги. Вышла вся. И теперь больше некому.
– Ой ли?.. – хмыкнул Марков.
– Возьмите пока. Потом придумаем что-нибудь, – сказал Михеев.
Маргасов суетливо закурил. В его глазах затеплилось блаженство.
«Нет, не дуэль. Во время дуэли не до курева. Скорее, это полное равнодушие к судьбе», – решил Михеев.
Его отпускают поесть и поспать, все остальное время он на допросе, и энергичный Марков неутомим. От него нет спаса, он говорит и говорит. И выстоять тут в силах только полное равнодушие. Вот он и заковался в этот панцирь отрешенности, Маргасов. Как муха впадает в анабиоз на зимнее время до летнего тепла. И ждать ему недолго. Он этого не знает. Того, что вряд ли продлит прокурор его пребывание под арестом.
«Но с другой стороны...» – подумал Михеев... Он будто посмотрел на арестованного новыми глазами. И возникшее чувство начало потихоньку крепнуть.
А Маргасов между тем безучастно сидел среди бурного моря слов, которые развел заместитель. Наконец тот изнемог и высунулся в коридор.
– Конвой, – позвал устало Марков.
В дверях появились рослые старшины. Маргасов встал и побрел к дверям. На пороге он обернулся и спросил:
– Начальник, а гражданин начальник, сколько мне тут еще по закону? Сутки? Дольше-то не имеете права без фактов.
И, не дожидаясь ответа, шагнул в коридор.
– А в самом деле, что-то улик маловато, придется выпустить. Держать-то дальше невозможно. Так сказал прокурор, – произнес следователь, укладывая несостоявшийся протокол в папку.
– С прокурором мы еще поговорим, – заметил Марков воинственно.
Он не унывал, ему бы передохнуть, а там он снова возьмется за это дело.
– Попробуйте, но вряд ли выйдет, – сказал следователь, открывая дверь.
– Парень прав. Говорить с прокурором нечего, – сказал Михеев, поднимаясь.
Они смотрели друг другу в лицо.
– К сожалению, нечего, – повторил Михеев. – Ему подавай добротные факты, а с этим у нас туговато. Поторопились мы с Маргасовым. А надо бы выждать.