Петер вышел на улицу. Зря он пришел рано. Вообще не надо возвращаться на матч. Сажин погорячился и подставил мальчика. Петер зашагал по мокрой листве парка. По параллельной аллее к круглому зданию спортивной арены тянулась вереница темных фигур. Приехали русские или нет? Визе хотелось увидеть бой, но он упрямо уходил, сутулый и длиннорукий человек – единственный он шел в обратную сторону.
Поток людей, идущих по соседней аллее навстречу, становился все гуще. Петер вышел из парка и услышал русскую речь. Из посольской машины с дипломатическим номером вышли Сажин, Кудашвили, рыженький легковес и противник Дина Бартена. Они о чем-то быстро говорили и шли вместе со всеми в сторону арены. Петер знал, что они имели право въехать в парк. Знали они об этом? Русские любят подчеркивать свою демократичность. Петер взглянул на часы, оставалось пятьдесят минут. Бартен сейчас уже на столе у массажиста. Петер сжал кулаки: тридцать с лишним лет назад он ехал сюда на встречу с Максом; знал, что победить не дадут, но ехал. Петер шел вдоль ограды, и ее прутья казались рядом штурмовиков, которые в тот день опоясывали арену.
Когда Петер вернулся, зал уже был переполнен и сигарный дым обволакивал зрителей. Мальчик не привык к дыму, у любителей в зале курить запрещено. На девятом, десятом раунде этот дым, словно вонючая вата, начнет запечатывать рот. Визе вспомнил, что раунда будет только три, но посмотрел на зал с неприязнью. Он вообще не любил зрителей. Зал, как обычно, притаился в темноте, тяжело вздыхал и ждал. Ярко освещенный ринг похож на больничную койку, скорее даже на операционный стол, стерильно белый. На белом лучше всего видна кровь.
Петер, набычившись, стоял в проходе. Он взглянул на телевизионные камеры – ждут. На первые ряды и ложи, где рассаживались почетные гости. Вечерние костюмы, обнаженные плечи, возбужденные лица и блестящие глаза – ждут.
Зигмунд с Сажиным поднялись на ринг, в зале захлопали, Зигмунд протянул тренеру руки. Сажин проверил бинты, запахнул на боксере халат и спросил:
– Не остываешь?
Зигмунд молча обернулся к противоположному углу, и Сажин с беспокойством следил за боксером.
Прошло еще несколько минут, но противник и судья на ринге не появлялись. Лицо у Зигмунда стало жестким, над бровями выступили мелкие капельки пота. Он с преувеличенным вниманием разглядывал забинтованные руки, сжимал и разжимал пальцы – проверял, не перетянул ли бинты.
– Местная анестезия, – он показал на противоположный угол.
Зал заполнил хорошо поставленный баритон:
– Дамы и господа, в зале присутствуют представители посольства Советского Союза. Они так же, как и все мы, пришли сюда, чтобы полюбоваться замечательным поединком.