– А вот рассуди, – забормотал Гоша, теряясь в собственных сложных мыслях. – Ты день-деньской ворочаешь навоз, я вожу трактор. Так? Ты быков растишь, я приношу людям радость. Так? А этот Колотовкин? Да он все за книжкой. Он барин, видите ли. А у меня тоже образование. Ну, пусть неполное среднее, все равно. Он запутался. Наверное показалось ему, что он уже не разговаривает со скотником дружески, а ссорится с ним, потому что вдруг выдал: – Чего ты рожу воротишь в сторону?
Ничего плохого сказать не хотел, а скотник обиделся. Одним ударом поверг почтальона на пол. И оказалось, что в «Ветерке» чего-то такого уже ждали. Никто впрямую не задумывался о драке, просто говорили о печальном, и вдруг такое.
Через секунду дрались все!
Плотник Савельев, цепкий, как клещ, вцепился в Виталия, обхватил за пояс и уже ни на секунду не отпускал. Виталий – в гущу драки, и плотник на нем. Виталий – упадет, и Савельев упадет с ним. Как пристегнутый. Хорошо, Павлик Мельников обратил внимание и тяпнул плотника деревянным молотком.
Услышав шум, набежали бабы.
Голося и ругаясь, повели мужиков по домам, а кто сам ушел.
Некоторые не расплатились за коктейль, взятый для маскировки, таких Павлик аккуратно переписал в специальную книгу. Явился и участковый, солидно поскрипел ремнем, присел в стороне, ожидая, чем закончится драка. В драке всегда много неопределенного, поэтому участковый не торопился, курил, пока не остались на полу «Ветерка» скотник Вешкин, почтальон Гоша да находчивый плотник Савельев. Лежали смирно, не шевелясь, как битая птица.
– Кого заберешь? – деловито спросил Павлик.
– Да мне все равно, – зевнул участковый. – Кого укажешь, того и заберу. Ты их там не поубивал молотком?
– Да ну, – отмахнулся Павлик. – Деревянный молоток-та.
И начал приводить стойку в порядок. А Виталий кинулся помогать – не терпелось наедине поговорить о кооперации. Но в проеме дверей вдруг образовалась маленькая фигурка.
– Люська? Ты чего тут?
– Я тетрадки принесла с записями.
Глаза у Люськи были застывшие. Она стояла на пороге разгромленного «Ветерка» и будто не замечала поверженных. Смотрела на поломанные столики, на перевернутые стулья и будто не замечала повергнутого в мокрые опилки отца.
– Зачем сюда-то принесла?
– Так сегодня же получка, – страдающе ответила Люська. – А в день получки куда люди идут? Сами же утром сказали.
– Что я там такое сказал?
– Ну, это… Что конец света…
Виталий мрачно забрал у Люськи тетрадки.
Он уже видел, что за приоткрытой дверью робко переминаются Ленька и Герка – все малое вешкинское отродье. Переминаются, сопят, сплевывают, смотрят в глубину прокуренного грязного «Ветерка», как в другой сумеречный, но интересный мир. Вырастут, сами придут.