Приближение поста я в прямом смысле почувствовал носом. Именно нос уловил запах дыма. И чего-то вкусного. Похоже, на костре жарили или просто разогревали мясо. Не шашлык, потому что запаха уксуса не было. Просто мясо. Но аромат был таким, что сводил с ума.
Чтобы не травить себя в течение долгого времени ожидания, я шагнул в сторону кустов, выбрал место, более-менее подходящее для трапезы, и с повышенным аппетитом начал уничтожать запасы продовольствия боевиков, которыми набил карманы своей «разгрузки». Овечий сыр мне не слишком понравился, мясо, которым я тоже запасся, просилось на костер, но до костра было еще по крайней мере метров восемьдесят, и меня там не обязательно должны были гостеприимно встретить. Там готовятся встретить гостеприимно другого человека, который прибудет, как мне сказали, к утру. И если я раньше времени окажусь у костра, тот человек может и не приехать. И потому, основываясь на сугубо практических соображениях, я удовлетворился холодным мясом.
Зато вода из ручья была удивительно вкусной.
Отдохнув и подобрев после позднего ужина, я отправился дальше. Надо было осмотреть внимательнее все подходы к посту. Да и что представляет собой сам пост, я еще не знал. Когда нас везли в багажнике «Гранд Чероки», я не имел возможности рассмотреть его. Наверняка там есть крыша, потому что дожди бывают даже в здешних южных краях, а любителей под дождем купаться не всегда бывает много. Хотя в полевых условиях можно обходиться простым брезентовым навесом, натянутым на жерди. И этого должно было бы хватить, поскольку никто постоянно здесь не живет. Но в любом случае пост я узнаю. Хотя бы по присутствию рядом костра, доносящего до меня вместе с запахом дыма ароматы, которые уже ноздри не щекотали так маняще, как раньше, до того, как я перекусил.
Но мне самому понравилось мое поведение. Я не суетился от близкого присутствия врага, я сохранял полное хладнокровие, хотя раны у меня по-прежнему болели. Вернее, болела, по большому счету, только одна рана – в боку. И болела, к моему неудовольствию, все сильнее и сильнее. И даже снова подступило ощущение повышенной температуры тела. Это началось после того, как я наклонялся над ручьем, чтобы набрать воды. Видимо, что-то там, внутри, начало уже срастаться, а я, приложив усилия и принимая неудобную позу, разорвал срастающиеся ткани. Надо впредь быть осторожнее. Впредь. Потому что у меня будет, вероятно, много моментов, при которых невозможно будет тихо и мирно отдыхать. И лишний раз бередить рану не стоит.
Я шел по берегу ручья между самим ручьем и «зеленкой», подходящей здесь к воде на расстояние метра, и чувствовал, как сгущается темнота. Но я понимал, что это не ночь становится чернее. Ночь уже полностью вступила в свои права, и дальше ей сгущаться уже некуда. Просто стены ущелья здесь сходились близко, сдавливая, прижимая друг к другу дорогу, ручей и «зеленку». И где-то здесь должен быть пост, место для которого выбрано, естественно, правильно.