Но этот шел самостоятельно. Прошел мимо нас. Это и есть самый настоящий психологический шок. Должно быть, водитель не видел момента выстрела и не понял, что произошло с его машиной. Он никак не ожидал ничего подобного и даже мысленно подготовиться к взрыву не мог. И потому при дополнительном болевом шоке от ожогов и возможных осколочных ранений он не почувствовал новую боль, когда я очередью разнес ему кисть руки. Тем не менее в какой-то момент он все-таки вытащил пистолет, хотя сам, видимо, ни о каком бое, ни о какой возможности сопротивляться не думал. А пистолет в руке оказался, скорее всего, автоматически. Наверное, воевал и умеет быстро выхватывать пистолет.
* * *
Но я тоже времени терять не хотел. Я почувствовал в голове легкий туман, и боль уже слегка отступила. Начал действовать парамедол. Пусть действует. Он и мне дает возможность действовать. Я перевернул Ризвана лицом к себе и, чтобы убедиться в своей правоте, рывком отодрал уже частично оторвавшуюся бороду. Это было, наверное, очень больно, потому что от рывка он в себя сразу пришел. И я не стал время терять, быстро вытащил из поясной открытой кобуры пистолет и из ножен нож. Пистолет за пояс сунул, нож забросил в ручей. И мельком самого Ризвана осмотрел. Серьезных ранений нет. Рикошетом осколки слегка оцарапали, но только слегка. Горящая рядом машина освещала его лицо. Ризван смотрел на меня с испугом. Черты фамильного сходства со старшим братом, несомненно, просматривались, но если у того даже какое-то благородство в облике было, хотя и не слишком сильно выраженное, может быть, и не благородство, а просто ум в глазах светился, то этот выглядел более жестким и даже жестоким. А страх и боль делали его лицо вообще отвратительным. Казалось, только что вот он вырвался из застенков и почувствовал свободу. Он уже планы строил, как отомстить. Он уже на вкус, наверное, желал свою месть попробовать. И тут снова попал в плен. Причем попал тогда, когда, казалось, был дома. Или почти дома, когда его окружали люди брата.
– Смирно лежи, – сказал я. – Я слишком хорошо стреляю, чтобы промахнуться по такому уроду. На колени только поднимешься, башку сразу снесу.
Он, соглашаясь, кивнул, готовый подчиниться. А я отошел к двум убитым постовым. Первый сразу признаков жизни не подавал, второй перестал их подавать вот только что. На поясе того, что ходил с тыквенной флягой за водой, я еще раньше видел веревку. И сейчас сразу же снял ее. Попил воды из тыквы и вернулся с веревкой к Ризвану.
– Мордой в дорогу, руки за спину. И быстро.