- Спаси тебя и сохрани от снарядов и от злых людей!
Сменилась я… Стоишь, стоишь с винтовкой, а когда наконец можно двинуться, - не гнутся руки и ноги, а тут еще на лестнице ни зги. Темные ночи, вот они пришли! И слышно, как на асфальт двора хлещет дождь. Все-таки хорошо, что я уже отстояла. Отстояла все, все, что мне полагается за сутки. Там, на самой верхней площадке, дверь, а за дверью моя койка. Это все, что у меня есть. А что мне нужно сейчас? Только бы добраться до своей койки. Где тут перила?- Нащупала. Холодные железные перила под рукой. Сейчас они меня сквозь темноту поведут. Добралась. В маленькой комнате вспыхнул свет. И вот моя коечка. Поверх одеяла я набросила свою шинель. И Дашенька так делает. Одеяла' у нас тонкие. Так уютнее. Не буду гасить свет. Гори. Темнота еще измучает. Пусть Дашенька гасит, и если Дашенька задержится, все равно скоро выключат свет во всем корпусе. Так всегда делают ночью. Улеглась я и вспомнила: когда на отделении принимают новых раненых, их скорее укладывают в постели. И они, какие бы ни были у них тяжелые раны, сначала только спят, спят. Верно, много у них часов недосланных. И у меня, как у бойца, таких часов много, ой много.
- Ольга, - голос Дашеньки. - Вставай, вставай, Ольга.
Будит. Наверное, в комнате уже темно. Нет, есть свет. Только очень слабый. Да это светит фонарик. Фонарик в руке у разводящего. Ничего не понимаю. Зачем тут разводящий!
- Галина, - говорю я, зарываясь в подушку поглубже. - Я уже свое отстояла. Ты запуталась…
- Я знаю, - говорит Галина, - что ты свое отстояла. Но есть приказ: часового у ворот немедленно снять, а тебя вместо него поставить.
- Еще новости! И как можно вот так с постели сдернуть! Ведь всего прошло часа два, как я стояла, не больше.
- А это военная служба,- говорит Дашенька и резким движением поворачивается на своей койке.
- Точно, военная служба,- говорит Галина,- вставай без разговоров.
Ничего не поделаешь, я встаю. Но меня мотает из стороны в сторону. Одну ногу сунула в сапог, а другую не могу, хоть плачь. И я повалилась обратно на койку.
- Что хотите делайте, - говорю я, - но только сейчас оставьте меня. Я со сном справиться не могу.
- Не валяй дурака, без тебя тошно, - сказала Галина и поставила свой фонарик на пол. - Вот послушай, что случилось…
И когда она рассказала, наклонившись ко мне, шепотом, у меня сразу как рукой сняло сон.
Есть у нас Дуся. Ей что ни говори, смотрит в сторону. Ничем ее не проймешь. Думает только про свое. Сейчас она на посту у ворот.
Она. пропустила в госпиталь чужую машину без пропуска. Подошла к нашим воротам машина, Дуся осветила ее фонарем. Видит, машина военная. Ну, раз военная, - зачем спрашивать пропуск? Или она растерялась. Одним словом, только посветила фонарем и распахнула ворота перед ней. Машина въехала во двор.