«Девка с рабской душой, — с презрением подумал Урос, — Понимает и признает только силу. Похоже, что после плетки она чуть ли ни влюбилась в меня».
И больше ничего не пришло ему в голову. Он очень устал.
Серех начала руководить действиями Мокки, но и сама работала еще быстрее его. С детства наученная ударами и проклятиями, она хорошо знала, как быстрее всего разбить палатку и свое обещание сдержала. Еще до захода солнца палатка стояла в середине поляны, постель была разложена, огонь горел и сделан очаг из трех камней. Мокки вытер о штаны руки, перепачканные землей и травой, и подошел к Уросу, чтобы снять его с седла.
Он с такой злобой глянул на него, что Урос даже усмехнулся: «Надо же, из-за плетки он сердится на меня больше, чем его девка».
Пока Мокки нес его на руках, Серех бежала рядом и осторожно придерживала его сломанную ногу за прибинтованные палки, чтобы ни малейший толчок не побеспокоил его.
«Пытается загладить свою вину, а Мокки покорно делает все, что она ему говорит»
В палатке было все то лучшее, что купила в Бамьяне Серех: мягкий матрас, толстые перьевые подушки и такие легкие одеяла, что он почти не почувствовал их веса. Ящик, стоящий возле постели и служивший столом, был покрыт вышитой золотыми нитками скатертью. На нем ярко горела керосиновая лампа.
Урос застонал от удовольствия:
— О, Аллах, это действительно самая лучшая постель в мире. — бормотал он с закрытыми глазами.
При этих словах Серех низко поклонилась и поцеловала его бессильно повисшую руку, в надежде завоевать еще большее доверие. Но это оказалось ошибкой.
От неожиданного прикосновения ее губ Урос почувствовал какое-то неприятие, которое тут же разрушило его чувство счастья и пробудило его обычную подозрительность. Незаметно приоткрыв глаза и взглянув в лицо кочевницы, которая как раз распрямилась, он заметил столь знакомые ему: жадность, решительность и хитрость.
«Может быть, ты чуть-чуть и изменилась после знакомства с плеткой, — подумал Урос, — но твоя сущность неизменна и способна только испытывать страх, зависть и ненависть»
— Я хочу чтобы Джехол стоял возле меня. — сказал он.
— Как? До самого утра? — Мокки взглянул на Серех вопросительно.
— Ты что, не слышал, что сказал наш господин? — возмутилась Серех.
И это тоже было ошибкой.
«Ах, вот оно что… — понял Урос, — На этот раз дело не в коне… Значит в деньгах. Они хотят, чтобы я крепко заснул, и поэтому так внезапно побеспокоились о моем удобстве.»
В этот момент он ухмыльнулся и чуть было не выдал себя. Нет, Серех не должна ничего заметить. Пусть думает, что он ничего не подозревает.