Какой-то зритель негромко сказал:
– Нон ликвет!
(“Не ясно!” – опять шепнул Учитель Лабео.)
Один из толстяков, видимо, обиделся на эти слова. Потому что он побагровел, резко развернулся и, подойдя к деревцу, сорвал один из плодов. Затем сунул его в рот своему тощему толмачу так, что тот и охнуть не успел.
Толмач отчаянно замычал и попытался прикрыться зонтиком.
Толстый вышиб у него зонтик из рук и сильным тычком отправил толмача на середину дворика.
Тощий толмач побледнел и стал заметно ниже, – ноги его подогнулись.
Багровый от гнева толстяк завязал себе глаза платочком и под тихий гул зрителей взмахнул мечом.
Меч резко свистнул и отсек половинку плода. Нос тощего остался на месте, к немалому разочарованию окружающих.
Остаток дня до захода солнца акватиканцы просидели там же. И ничего интересного не произошло.
* * *
Содержательно проведя день у дверей жреца, данюшки решили сами разузнать, где же живут птеригоплихты.
– Так можно и сто лет просидеть! – подвел итог Полосатик. – Надо что-то делать.
– Давайте ихний город осмотрим! – сказал Затычка. – Для начала…
* * *
На следующее утро, когда все остальные отправились просиживать штаны у дверей жреца-чиновника с желтым веером, данюшки выскользнули из домика и пошли осматривать столицу.
Оказалось, что это не такое простое дело, как им показалось сначала.
Вода и земля были так перемешаны, что ни о каких постоянных улицах, как в Акватике, речи не шло. Множество небольших домов, установленных на лодках, по желанию их владельцев перемещались с места на место. Все, что могло плыть по воде, – плыло, а все, что могло двигаться по земле, – двигалось.
От путаницы каналов и зданий на сваях, резких запахов незнакомой пищи на лотках уличных торговцев, громких криков зазывал, у данюшек все смешалось в голове, даром, что Гонцы в любом месте должны были чувствовать себя, как дома.
– Нет, так толку не будет! – не выдержал Шустрик. – Есть хочется, пойдемте домой! Надо придумать что-то другое!
Друзья охотно с ним согласились и повернули обратно.
Хотя надежный ориентир – дворец и возвышающаяся над ним башня – был виден прекрасно, но подойти к нему оказалось трудно. Выискивая мостики через каналы и пробираясь по толчее уличных базаров, данюшки затратили в два раза больше времени, чем на путь сюда.
Они уже подходили к своему жилищу, когда догнали худую костлявую девчонку сером поношенном платье, которая с трудом тащила две громадные корзины.
Данюшки узнали ее, – по утрам она наводила порядок в доме, где жили акватиканцы. Смотреть, как она согнулась под тяжестью, было жалко.