Вдруг несколько коней словно взбесились, помчались к откосу. Седла были пусты. «Что это с ними?» – подумал Степан.
Тут Алатор почему-то «проснулся» и выпустил подряд несколько стрел. Три скакуна вдруг встали на дыбы, а потом беспомощно повалились на бок, забились, оглушительно заржали. Что-то удивило Степана в этой картине. Но что именно, он не понял, так как бросился отводить стрелы от Алатора.
Он упал в какой-то куст, выждал, пока пчелиный рой обломает жала о стволы деревьев, и выглянул. Понятно, что его удивило. От бьющихся коней отползали двое всадников. Третий лежал со сломанной шеей, придавленный скакуном. А где еще двое? Черт, кажется, проскочили.
Мелькнули две стрелы, и один хазарин остался лежать. Другой вскочил и припустил к своим, размахивая руками и что-то голося на непонятном языке.
«У него кончились бронебойные, – вдруг понял Степан, – а простая для латника, что слону дробина».
Пять хазар, почувствовав слабину, разом выскочили из-за живых укрытий и побежали к откосу. Алатор выпустил несколько стрел. Напрасно. Плоские наконечники не могли пробить латы, а попасть в лицо на таком расстоянии невозможно.
Степан бросился обратно, выдергивая по пути из земли стрелы, как морковку из колхозных гряд. Когда добежал до заветной ели, набралось порядочно.
– Алатор, – крикнул Степан, – держи!
Но никто не отозвался.
Степан обошел вокруг. Может, подстрелили? Тогда где тело?
– Алатор! – Только ливень в ветвях шумит.
«Сиганул в чащу, стервец, – заключил Степан, – а я за него отдувайся. Ну уж дудки!»
Не разбирая дороги, Белбородко бросился прочь от откоса.
В конце концов, его чуть не убили в этом селении, с чего он должен подыхать за аборигенов? Если бы ему угрожала опасность, то они бы и пальцем не пошевелили, а то и присоветовали ворогу, как его, Степана, распотрошить, чтоб побольнее было.
Вдруг послышались тихие голоса. Речь чужая, резкая. Хазары! И были они совсем близко. У Степана зашлось сердце. Вот ведь попал! И чего не сиделось в Питере?
Бежать, бежать, только не останавливаться. Метаться из стороны в сторону, запутывать следы! Хотя на кой черт, разве они по следам идут? Тогда как в лесу можно обнаружить беглеца? По смятой траве? По сломанным веткам? По гомону птиц? Но птицы-то, положим, попрятались – дождина, спаси господи. А вот с остальным… Да что за глупость такая, в конце концов! Выйти и все объяснить им… Угу, выйдешь, тебя и четвертуют на месте.
Тот, кто хоть раз бегал в кирзачах, да еще с калашом в придачу, да еще по грязи, под проливным дождем, знает, что это за удовольствие! Пот застит глаза, сердце выпрыгивает из грудной клетки, а ноги как чугунные. А если не в кирзачах, а в кольчуге со стальными пластинами, тогда как? Вот тогда совсем плохо! Но про то знают лишь «хоббиты» – блаженные люди.