Мокрые ветви хлестали по лицу, но Степан не чувствовал боли. Какой-то животный страх гнал его. Нервы напряжены до предела. Лишь хрустнет ветка, лишь вспорхнет растревоженная птица, как тело само шарахается в сторону, сбивает врагов со следа.
Он вылетел на небольшую поляну. Вокруг возвышался ровный, строевой лес. Деревья стояли плотной мрачной стеной.
Вдруг у шеи возникло лезвие, широкая ладонь зажала рот – кто-то подкрался сзади.
– Ч-ш-ш, не шуми, – прошептал Алатор. – Ну и горазд ты бегать, едва догнал.
Степан отстранил руку. Спросил, отдышавшись:
– Ты куда делся?
Алатор спрятал нож в ножны:
– Стану я дожидаться, пока с меня живьем шкуру сдерут!
Он выглядел очень довольным, словно только что вернулся с удавшегося свидания. Чего нельзя было сказать о Степане.
– И что теперь?
– Не боись, паря, коли они в лес сунулись, тут и сгинут. Я здесь каждую корягу знаю. Да и обманки кой-какие имеются…
Алатор говорил так спокойно и деловито, будто речь шла не об их жизни и смерти, а об охоте на куропаток. И единственной проблемой было решить, где ставить силки – близ куста можжевельника или около березы.
– Слушай, Алатор, – спросил вдруг Степан, – а зачем ты мне нож-то к горлу приставил?
Воин хитро сощурился:
– Ить, а ежли бы ты дергаться начал, не разобравши?
– Ну?
Алатор сорвал стеблину и, прихватив зубами, процедил:
– Вот я и говорю, пришлось бы тебя прирезать. – Повезло с напарником, нечего сказать. – На-ка, – Алатор достал из-за пазухи мешочек, обмотанный бечевой, ловко распустил узел и вывалил на ладонь довольно противного вида снадобье. – Натри брони как следует, да про ступни не забудь.
– Что это?
– Натирай, кому говорят, время дорого. Потом расскажу, если живы будем.
Глава 13,
в которой хазарский отряд идет по партизанскому следу
Они шли по чужому лесу, примечая каждую деталь. Ни одна примятая травина, ни одна надломленная ветка не оставалась незамеченной.
Впереди бежала вислоухая собачонка, носом-пуговкой выискивая следы. Такая малявка может растерзать разве что воробья, однако нюх у нее отменный, не бывало случая, чтобы ушел беглец… Дождь только что начался и был еще слишком слаб, чтобы смыть запахи, но собачонка никак не могла взять след. В испарине, поднимающейся от земли, был разлит какой-то тревожный, едва уловимый запах. Может, из-за него ничего и не выходит? Пес нервничал, то и дело оглядывался, пытаясь поймать взгляд хозяина – Хабулая.
Ищейку звали Лисок. Был он весь рыжий, с темными пятнышками на ушах. Он деловито перебирал лапами, зарывал морду во влажную траву, шарил сторожким носом, втягивая воздух, но след не давался, будто заговоренный. Пес поскуливал и воротил взгляд. Но хозяин, как нарочно, смотрел в другую сторону. И сыскача это огорчало, пожалуй, даже больше, чем перспектива вновь оказаться в затхлой переметной суме.