– Сегодня утром. – Она вышла на берег и, задумчиво взглянув на Уоррика, добавила: – Он мертв.
Уоррик машинально до боли сжал в руках уздечку.
– А где его тело?
– Пойдемте, я покажу.
Она сняла с ветки платье и надела его на мокрое тело. Оно прилипало к влажной коже, и сквозь ткань проступали соблазнительные очертания ее фигуры. Девушка пошла вниз по течению речушки. Здесь проходила узкая тропка, которую Уоррик сначала не заметил, поскольку она скрывалась среди зарослей папоротника. Следуя за девушкой, Уоррик не сводил глаз с ее чувственных, чуть покачивавшихся на ходу бедер и голых икр. Он забыл обо всем на свете и меньше всего думал о беглом каторжнике. Вскоре они вышли на побережье. И здесь среди скал Уоррик увидел распростертое тело негра.
– Как он погиб? – спросил Уоррик, спешиваясь.
– Не знаю, его нашел Диккен уже мертвым.
– Кто такой Диккен?
– Мой брат.
Уоррик внимательно осмотрел труп. Любой бы мог понять, что одетый в шкуры кенгуру человек умер еще несколько часов назад. Но на теле лежавшего навзничь негра не видно никаких следов насилия. Причины гибели Паркера Джоунса казались неясными Уоррику. Перевернув труп, Уоррик увидел глубокую ножевую рану в боку и поднял глаза на девушку.
– У вас есть лошадь? Мне надо вывезти отсюда труп.
– Нет. Но у нас есть ослик.
Уоррик встал.
– Обещаю, что вам его вернут.
На губах девушки заиграла лукавая улыбка.
– Я хочу, чтобы вы сами вернули его мне, – кокетливо произнесла она, строя ему глазки.
Он понимал, куда она клонит. Уоррик испытывал те же желания и чувства, которые обуревали девушку.
– Хорошо, я сам приведу вашего ослика сюда.
И только на обратном пути домой Уоррик вспомнил, что даже не спросил, как зовут лесную красавицу.
Джесси попридержала свою лошадь, дожидаясь, когда Галлахер поравняется с ней. Она чувствовала себя неловко за то, что говорила с ним резко и надменно в конюшне.
Когда он нагнал ее, она снова пустила Симмерию рысью. Всадники скакали теперь бок о бок по дороге, пролегающей между полей.
– Я хочу попросить у вас прощения за свое поведение, – нарушила она молчание и тут же добавила: – А теперь ваша очередь извиняться. Вы надерзили мне!
Лукас искоса взглянул на нее с непроницаемым выражением лица.
– Если вас задели за живое мои слова, значит, я попал в точку.
Он, конечно, прав, хотя ему не следовало говорить таких слов. Он поступал не по-джентльменски. Однако Лукас не придерживался правил, принятых в светском обществе, где царили ханжество и лицемерие. Такая прямота одновременно притягивала Джесси и отпугивала.
Она наблюдала за Лукасом из-под полуопущенных ресниц. Сдвинув шляпу на макушку, он смотрел на раскинувшуюся вдали горную цепь, покрытую тропическим лесом и прятавшуюся за пеленой тумана. День выдался удивительно теплый для весны. Длинные темные волосы Лукаса поблескивали на солнце. Он щурился от ослепительного света, и в уголках его глаз залегли крохотные морщинки. Лукас как будто улыбался, но его губы оставались плотно сомкнутыми. Порыв теплого ветра распахнул его серую куртку, и рубашка из грубого полотна прилипла к мускулистому телу. Все-таки он удивительно красив. Джесси понимала, что поступила опрометчиво, поехав с ним на прогулку. Она боялась своих чувств к опасному для нее человеку.