Тропа круто пошла в гору. Вдоль обочин росли высокие буки и сосны. Через некоторое время всадники оказались под сенью густого леса. Здесь царили прохлада и полумрак. Джесси пустила свою лошадь шагом. Лукас все также ехал на своем мерине серой масти рядом с ней, сохраняя мрачное выражение.
– Почему вы спасли мне жизнь? – неожиданно спросила она.
Он с невозмутимым видом посмотрел на нее.
– А вы, наверное, думали, что я позволю этим ублюдкам изнасиловать вас?
Джесси, наклонившись, потрепала Симмерию по горячей потной холке.
– На вашем месте многие слуги не стали бы вмешиваться. Зачем рисковать собственной жизнью, спасая человека, которого презираешь?
Лукас не сразу ответил. Некоторое время они ехали молча. Тишину нарушал лишь топот копыт, звучавший приглушенно во влажном тяжелом воздухе тропического леса.
– Почему вы решили, что я вас презираю? – наконец откликнулся Лукас.
Стараясь не смотреть на Лукаса, Джесси сосредоточила свое внимание на покрытых мхом стволах высившихся впереди деревьев.
– Вы ирландец, а я – англичанка. Вполне достаточно для того, чтобы вы ненавидели и презирали меня. Ведь я пытаюсь соблюдать принятые в обществе законы и правила, которые вы отрицаете. И еще вы презираете меня за то, что я скрываю от близких свою истинную натуру, свои сокровенные помыслы и мечты. Я тайком от них посещаю свою подругу, и вы, наверное, думаете, что я стыжусь ее? Нет, к вашему сведению, я не считаю для себя позорным общаться с ней!
Джесси почувствовала на себе взгляд Лукаса, но не повернула головы в его сторону.
– Я понятия не имею, кто такая ваша подруга Женевьева Стржецкая и что она натворила, – заявил Лукас. – Кстати, почему вы считаете, что родственники выступили бы против вашего общения с ней?
– Когда-то Женевьева влюбилась в одного польского графа, – ответила Джесси. Историю ее любви знали многие на острове, и Джесси не было никакого смысла утаивать ее от Лукаса.
– И общество сочло ее любовь недопустимой для англичанки, – высказал предположение Лукас. Теперь он снова говорил с преувеличенно сильным ирландским акцентом.
Джесси рассмеялась.
– Возможно, вы правы. Боюсь, что именно так и обстояло дело. Родители уже просватали ее за хорошо образованного и очень богатого торговца из Хобарта.
– Он оказался богаче, чем польский граф?
Джесси покачала головой:
– Как раз наоборот.
Лукас удивленно посмотрел на Джесси из-под полей надвинутой на лоб шляпы.
– Так почему же ее родители отдали предпочтение какому-то торговцу из Хобарта, а не состоятельному графу голубых кровей? Неужели им не понравилась национальность графа и его принадлежность к другой конфессии?