Романыч не реагирует. Он совсем закоченел. Тогда один из солдат несколько раз ударяет его прикладом:
— Вставай, животное! Подъем! Че оглох, сука!
Романыч поднимает голову, смотрит на солдата. У Романыча отсутствующий затуманенный взгляд, словно его глаза покрыты отвратительной пленкой. Он почти ничего не соображает. Голова склонена набок, как будто у него уже совсем не осталось сил держать её прямо, из носу свисает вечная сопля. Руки скрючены, автомат болтается на ремне. Его можно бить, резать на части или рвать пассатижами — все равно он не будет двигаться быстрее, не начнет соображать. Романыча скоро убьет.
От его вида и заторможенности солдат у бэтэра совсем взбесился. Он начинает бить его автоматом:
— Вставай, сука! Че не понял, гандон? Подъем, животное! Вставай! Вставай, сука!
Романыч стонет — этот то ли долгий выдох, то ли плач, то ли стон вырывается из его горла как бы отдельно от тела. Выражение лица Романыча при этом совершенно не меняется и он не начинает шевелиться. Все так же смотрит в никуда своими безумными глазами. Глядя на него испытываешь чувство, схожее с тем, когда смотришь на раздавленную машиной кошку — и жалость и презрение и отвращение одновременно. Романыча хочется добить, чтобы не мучался.
Солдат избивает его автоматом. Под воздействием тычков и зуботычин Романыч наконец начинает подниматься. Ноги его плохо слушаются. Когда он встает в полный рост, то не может удержаться на ногах и летит с бэтэра в грязь, в глину, которая доходит до середины колена, и скрывается в ней целиком. Солдаты поднимают его, но он все равно не может стоять и падает на спину. Теперь он похож на большой пельмень, вывалянный в глине. Его снова поднимают, один начинает оттирать ему рукавом лицо («Ты че, пидор, стой спокойно»), срывает кожу, по лицу Романыча — по корке подсохшей глины течет кровь. Романыч плачет.
Во дворе псы жрут труп бородатого чеха. Сидельников смотрит на них, потом расстреливает собак. Из подъезда выглядывает Мутный.
Сидельников: — Пошли.
Они идут к трупу. Там два убитых пса.
Сидельников: — Нож есть?
Мутный достает кавказский кинжал.
Сидельников: — Трофейный?
Мутный: — Ага. Чеха одного взяли, у него был. Я ему этим же ножом гуимплена сделал. Вэвэшники научили.
Сидельников: — Как это.
Мутный проводит пальцем по лицу, показывая, как вспорол чеху рот от уха до уха.
Мутный: — Человек, который смеется.
Сидельников два раза тыкает нож в землю, потом обтирает его об штанину.
Мутный: — Давай освежую. Я умею.
Вдвоем они освежевывают псов.
Костер. На листе железа солдаты жарят мясо. Кругом стреляют, хлопают два разрыва от мин, дом справа горит, через двор ведут раненного, стоит сожженная бэха.