В последнее верили. Не одни же они решили приостановить наступивший хаос! Наверняка есть и другие. Пусть Могилев вместе со Ставкой превратился в гигантский могильник, однако должны на местах найтись офицеры, которые сумеют вдохновить на дело хотя бы часть людей, собрать их, двинуть на поиски неизбежно существующих очагов государственности!
Что мы без веры! Одинокие потерянные души.
А оружие у крестьян и без того имелось. Как-никак многие дезертировали с развалившегося фронта, прихватив на всякий случай в числе прочего казенного имущества винтовку. Так что два-три десятка старых ружей в решении заняться грабежом погоды не сделают. Но не всем же по душе выходить на большую дорогу, когда землица – вот она, сколько хочешь. Кто-то будет просто работать.
Эти, работящие, и должны стать основой восстановленного порядка. Им хаос не на руку…
Мир по сторонам упорно прятался во тьме.
Луч прожектора освещал наползающие навстречу рельсы, показывал ненадолго кустарники и деревья, но проходило время, и все это вновь скрывалось во мраке.
Лишь изредка где-нибудь мелькал одинокий огонек, намекал, что существуют другие люди и у них медленно или бурно течет своя жизнь.
И только звуков было в избытке. Размеренно вырывался на свободу пар, ходили взад и вперед цилиндры, крутились колеса, и радующей душу музыкой отзывались стыки рельсов.
После первого рывка ехали медленно, не зная, что может попасться на дороге.
– Говоришь, в Рудне вы обосновались недавно?
Орловский смотрел на пленного пытливо, пытаясь сразу определить, насколько правдивы ответы.
– А то! – с готовностью отозвался бандит.
Выглядел он туповатым, и это был как раз тот случай, когда первое впечатление оказывается самым верным.
– Точнее.
– Чаво?
– Когда пришли в Рудню? – рявкнул начавший терять терпение Орловский.
– С неделю, могет, и больше, – после мучительного раздумья ответил молодой.
– Наш поезд был не первым? – уточнил Георгий.
– Как – первым? Только вчерась целых два было, да ваш сегодня.
По ощущениям Орловского время двигалось к утру, и события в Рудне были уже вчера.
– Хорошо. Что сделали с людьми? Отпустили? – Спрашивать насчет багажа было явной глупостью.
– Дык, энто… Кто к нам поступил, кто до сих пор сидит, а кого и того, ясный корень… Атаман у нас сущий зверь. Свое дело знает.
В последнем Орловский не сомневался, но сейчас ему живо представилось, как главарь и в самом деле превращается в зверя. Наподобие того интеллигента, который устроил кровавую баню в поезде.
Может быть, надо было вернуться, попытаться освободить задержанных людей, но воевать против целой банды в одиночку – безумие. Таких сил в себе Орловский не ощущал.