— Оставьте, други, — взмахнул рукой князь Гавриил. — Ныне у нас один враг. Вот против него мечи и точите. Свар в дружине своей я не потерплю! Однако же, боярин Олег, откель проведал ты о том, кто тайну логова поганого мне открыл?
— Случайно угадал, княже, — низко склонил голову Середин, пряча от здешнего правителя улыбку.
Тоже, секрет Полишенеля — кто главный шпион в чужих землях, кто тайные дороги разведывает и каждое кочевье с лотком торговым всунется? Купцы, естественно, кто же еще! Они и товары продаю' и секреты чужие, и свои тайны по сходной цене сдать могут. А главное — никуда от них не денешься. Знаешь, что шпионят, а никуда не денешься. Без торговли ни одна страна долго жить не может, и казна без людей торговых скудеет.
— Впрочем, сие ныне не важно, — вполне разумно потер подбородок князь. — Главное, ведомо нам, где торки в зимние месяцы отсиживаются, куда баб своих на время набегов прячут. Так куда коней справим, други? В логово поганое — баб вязать — аль в поле, для честной сечи, потехи кровавой? Ты ка мыслишь, отец Серафим? Какой совет мне дашь в имя Господа нашего, Иисуса Христа?
Воины замерли, ожидая ответа далекого от ратного дела старца. Тот, одетый, несмотря на холод, суконную, грубого плетения рясу, погладил черный маслянистый посох, пожевал губами, отчего длинная седая борода затряслась, и свистящим шепотом изрек:
— Мыслю я, княже… Славы своей в поле чистом искать и кровь лить неведомо где — есть гордыня пустая и богопротивная. Не о славе мыслить тебе надлежит, а о единоверцах своих, что в тяжкой неволе у нехристей в застенках таятся, что токмо на божью помощь в молитвах своих уповают. К ним иди княже. В логово поганое, к капищам языческим. О благе ближних своих помни, княже, а не о своей гордыне. Ее сколько ни тешь, все мало…
— Да будет так! — поднялся с походного трона Муромский князь, широко перекрестился, поклонился собравшимся воинам. — Не своей славы ищем, а ради покоя земли русской и к славе христовой труды свои кладем. К логову степному далее шагаем. Сече с торками по нашему почину не бывать!
— Это верно! Правильно, в берлоге медведя бить надобно, а не по чаще за ним бегать. Нешто мы собаки — на каждого пустобреха кидаться? Гнездо разорим, и воронья не станет… — По рядам собравшихся мужчин пронесся вздох облегчения. Теперь, когда вопрос был решен, и для всех наступило время определенности, избранный путь казался самым верным и разумным.
— Эй, Стефан, — крикнул князь, падая обратно на трон. — Что гостей моих голодными держишь? Истомились все с дороги да с трудов. Нечто кашевары угощения наварить не успели? Неси!