Как раз в ту минуту, когда я закончил доклад, в кабинет всунулся адъютант:
— Жеребцов прибыл.
— Давай его сюда!
В кабинет бодро вошел Жеребцов. Левое ухо его закрывал внушительных размеров марлевый тампон, прилепленный лейкопластырем.
— Товарищ генерал-лейтенант, генерал-майор Жеребцов по вашему приказанию…
Тут он увидел нас, и челюсть у него так и отвисла.
— …прибыл, — еле выдавил он из себя.
— Вольно. Что у тебя с ухом?
— В меня стрелял капитан Пастухов.
— В самом деле? — повернулся ко мне командующий.
— Так точно, товарищ генерал-лейтенант.
— Зачем?
— Чтобы убить, — ответил вместо меня Жеребцов.
— Почему же не убил?
— Не попал, товарищ генерал-лейтенант!
— Странные дела. Что это у нас за спецназ такой? Со скольких метров он в тебя стрелял?
— Примерно с шести.
— С шести?! — Он повернулся ко мне. — Сколько ты на стрельбах выбиваешь?
— Сто из ста.
— Из какого оружия?
— Из любого.
— С какого расстояния?
— С любого.
— Из какого положения?
— Из любого.
— И с шести метров в него не попал?
— Почему не попал, — сказал я, — как раз попал.
— Ладно… А теперь иди сюда, Жеребцов, — приказал командующий и разложил на столе снимки. — Знаешь, что это такое?
— Так точно, товарищ генерал-лейтенант.
— Твоя работа?
— Я выполнял приказ, товарищ генерал-лейтенант.
— Чей?
— Я не могу говорить об этом при посторонних.
— Почему я ничего обо всем этом не знал?
— Я не могу говорить об этом при посторонних, — повторил Жеребцов.
— Выйди и жди!
Жеребцов, пятясь, вышел. Командующий встал из-за стола и заходил вдоль своего кабинета. От стены до стены было метров семь, за это время он успевал произнести примерно пять или шесть фраз, включая междометия. И честно скажу: такого черного мата я никогда в жизни не слышал. Даже не подозревал, что такой существует. Правда, в армии я всего шесть лет, а он — лет на двадцать, а то и на тридцать больше. Или у них в Академии Генштаба такой спецкурс читают?
Только на пятом или шестом витке генерал-лейтенант начал слегка повторяться. Видимо, он и сам это почувствовал. Поэтому вернулся к столу и долго сидел, закрыв лицо руками. Потом сказал:
— Иди, капитан, отдыхай. И вы, ребята, тоже. Дальше я уж сам этим делом займусь. Только никому об этом — ни слова. Понимаете, надеюсь?
— Так точно, товарищ генерал-лейтенант, — ответил я за всех.
Вернувшись в часть, мы сгоняли Артиста за бутылкой — это у него в любой ситуации хорошо получалось — и помянули Тимоху.
Бывшего каскадера «Мосфильма». Лейтенанта Тимофея Варпаховского. Светлая ему память.
Такой вот у нас денек получился. И я чувствовал, что этим дело не кончится. Внутренний голос мне это подсказывал. А он мне никогда не врет. Даже когда я сам себе пытаюсь врать. И на этот раз не соврал.