— Мы сделаем то, что нужно, — помедлив, проговорил Сергей. — Но только после того, как выкупят Тимоху и доставят сюда.
Голубков с сомнением покачал головой:
— Вряд ли Волков на это пойдет.
— Значит, и никакого дела не будет. Но я так думаю, что пойдет. Скажите ему, что лейтенант Варпаховский знает все о программе «Помоги другу».
— Что это за программа?
— Вы ничего не знаете о ней?
— Даже краем уха не слышал.
— Вам повезло. А Волков слышал. И если Тимохе надоест гнить в чеченском зиндане и он расскажет об этой программе, Волкову недолго останется ходить в генерал-лейтенантах и начальниках Управления.
— А ты не перебарщиваешь? — усомнился Голубков.
— Жеребцову провал этой операции стоил жизни. Тимоха знает, конечно, намного меньше, но Волкову и этого хватит. И он это понимает.
— В опасные игры играешь, Серега!
— Не я их начинал.
— Что ж, доложу. Посмотрим, что из этого выйдет.
— Посмотрим, — согласился Сергей.
Голубков подошел к лодке, вытащил из кормового отсека завернутый в целлофан портативный радиопередатчик и сказал в него несколько слов. Через три минуты откуда-то из заречной ложбины поднялся легкий вертолет и опустился на пригорке, распугав шумом своего двигателя коров. Голубков сунул голые ноги в резиновые сапоги, сгреб в охапку штаны и ватник и, вернув Сереге его телогрейку, зашагал к машине.
— А лодка? — крикнул ему вдогонку Сергей. Голубков махнул рукой:
— Себе оставь. Может, когда и выберусь порыбачить!..
Он скрылся в люке, вертолет взмыл и ушел в сторону Москвы. Ольга, хлопотавшая возле избы, проводила его взглядом и с тревогой спросила Сергея:
— Кто это был?
— Так, знакомый, — неопределенно отозвался он. — Передал привет от полковника Дьякова.
И он защелкал кнутом, сбивая в кучу стадо и отгоняя его на сухотину.
* * *
Через три дня другой вертолет, потяжелей, военно-транспортный, всполошил гулом двигателя всех дворняг в округе и взрябил воду в тихих заводях Чесны. Он опустился на том же пригорке неподалеку от пастуховской избы. А когда двигатель заглох и словно бы опали лопасти, из сдвинутого в сторону люка выставили лесенку, потом четыре солдата осторожно снесли по ней инвалидную коляску и поставили ее на землю.
В коляске сидел Тимоха.
Лейтенант Тимофей Варпаховский. В парадной форме, с медалью «За отвагу» и «Орденом Мужества».
Худущий. Бледный. Небритый.
Живой.
Ольга как увидела его, так сначала глазам своим не поверила, а потом ахнула и разрыдалась, обнимая его и уткнувшись лицом в его колени. А Тимоха лишь смущенно улыбался, гладил ее короткие черные волосы и бормотал: