– Вы… – начал он неровным голосом и сразу умолк, будто подавился первым же словом, – такая красивая, – проговорил он после бесконечно долгой паузы.
– Спасибо. – Она выдавила из себя смешок. – Но вы ошибаетесь. На сцене все красивые, а вот снимешь костюм, разгримируешься – и ты самая обыкновенная. – Дилан кинула взгляд в зеркало над столиком. Хрупкая фигурка, темно-каштановые волосы, нежный овал лица, а в целом ничего особенного. Она никогда и не обольщалась.
– Обыкновенная? – переспросил он. – А вы не лукавите? Успех, слава, поклонники, аплодисменты – это что, каждой достается?
– Я говорю о внешности, а не о том, что мне посчастливилось выучиться танцевать.
– Вы всегда мечтали стать балериной?
– Да нет, так уж вышло. С четырех лет я начала брать уроки – раз в неделю. За меня все решила мама, я уж и не помню, хотелось ли мне, так давно это было. К тому же нас не предупреждают о том, какой это адский труд, как болят ноги после репетиций, как ноет каждая мышца, как немеет спина… – Она внезапно осеклась и вспыхнула, удивившись, что рассказывает об этом совершенно незнакомому человеку. Если он окажется журналистом и опубликует эти откровения, Майкл попросту убьет ее! – А кто вы такой? – поспешно спросила она. – И как сюда попали?
– Вошел, – прозвучал невозмутимый ответ.
– Но там же вахтер сидит!
Господи, где старику Джорджу задержать такого верзилу! Ему уже за шестьдесят, когда-то он был неплохим танцовщиком, но в тридцать сломал ногу и на сцену уже не вернулся. Из жалости его держали в театре: сперва репетитор, потом рабочий сцены и, наконец, докатился до вахтера. Вся балетная молодежь почитала добродушного, неунывающего Джорджа отцом родным. Легкая хромота осталась у него на всю жизнь, но форму он сохранил: жилистый, ни грамма лишнего веса. Правда, против такого великана, как этот, ему не устоять. Незнакомец криво усмехнулся. – Он по телефону говорил и меня не заметил. Скорей всего, сделал вид, подумала Дилан. У Джорджа сильно развит инстинкт самосохранения; к чему зазря голову подставлять?
Она с пристрастием разглядывала незваного гостя. Прежде всего ее внимание привлек рот. Красиво вылепленный, чувственный – у нее даже голова закружилась, и она поспешно перевела взгляд на фигуру.
А высокий-то какой! Выше нее на целую голову. Теперь, в свете яркой лампы над зеркалом, Дилан увидела, что никакой он не бледный: это ей со сцены так показалось. У него стойкий загар на скуластом лице и шее, а ниже, под белой крахмальной рубашкой, красиво бугрятся мышцы. Да, опасный тип, для нашей сестры очень опасный!