Узкий карниз на километровой высоте — не лучшее место для битвы. Сражаться там можно только по одному, на череду поединков понадобится время. Так что каждый из полсотни зомби — по которым никто не станет плакать, которые не способны чувствовать ни страха, ни боли — подарит отступающим стражникам по одной, две, а то и по пять минут. Два-три часа есть. Плюс — пока еще ополченцы взломают ворота или найдут способ перебраться через стену большого дворца… Люди Раджафа к этому времени будут уже очень, очень далеко.
— Господин! — послышался от пруда радостный крик. — Господин, ты справился с ними!
Невольница кинулась к нему, но еще до того, как девушка повисла бы у него на шее, Олег успел отвернуть в выломанную дверь, быстрым шагом прошел на кухню. Пара часов в распоряжении ведуна все-таки была, а он точно так же, как и остальные, уже давненько не ел.
Стражники приложились к припасам мудрого Аркаима весьма неплохо, и все же, пройдясь по полкам и шкафам, Середин нашел мешок молотого ячменя, берестяной короб с мелко молотым сушеным мясом, двух копченых форелей и запеченную, с румяной корочкой, куропатку.
— Ты здесь, господин? — неуверенно заглянула в дверь Урсула.
— Иди сюда, подкрепись перед дорогой…
Олег отломал для нее ножку с куском бока, сам вгрызся в другую. Рабыня явно была сыта и особой радости не выказала — но она успела натерпеться за минувший год вполне достаточно, чтобы не отказываться от пищи перед перспективой трудного и, возможно, голодного перехода. Брюхо, известное дело, добра не помнит. Хотя вспоминать эту истину лучше на полный желудок.
Наскоро прикончив птичку, ведун подобрал с пола обрывок веревки, зажал один уголок мешочка с щепотью пшена в нем, туго завязал. Зажал второй — тоже завязал. Посередине шнурка свернул петлю-удавку, накинул на горловину, затянул, подал получившийся вещмешок невольнице.
— Надевай, твоя доля. Остальное я к себе засуну. Моя заплечная сума где-то наверху, среди скал болтается. Идем.
Наспех сложив собранную еду в обычный мешок, Олег выскочил во двор и побежал, стреляя глазами в стороны.
— Я так ждала, так жда… жда… ждала тебя, господин, — на ходу засовывая руки в веревочные петли, пыталась рассказать девушка. — У окна каждый день по нескольку раз стояла. Плакала немного. Молилась всем богам, каких знала. Я бы принесла жертву, но не знала, где тут свя…
Они как раз добежали до дворца из яшмы, и рабыня осеклась, увидев залитые кровью камни, траву, порог зала.
— Что здесь случилось, господин?
— Все как всегда, Урсула. Хорошие парни поссорились с плохими.