При этих словах Элизабет искоса взглянула на меня, но я ничем не выразила своего удивления от ее рассказа, хотя он и потряс меня. Так вот, значит, какое предсказание было сделано при рождении моего скрытного мужа. Что ж, если он верил в него, то это многое объясняло в его поведении.
* * *
Я решила сама расспросить Вильгельма при нашей следующей встрече об этом предсказании, но известие, которое он принес мне, так огорчило меня, что я совершенно забыла, о чем собиралась говорить с ним.
– Ваш отец и мачеха понесли невосполнимую утрату, – сказал он, войдя ко мне. – Их ребенок, ваш брат и будущий наследник, умер.
Я взглянула на Уильяма. Я догадывалась, что он чувствовал, и изумлялась его способности скрывать свои чувства. Он глубоко вздохнул и продолжал:
– Мы пошлем наши соболезнования герцогу и герцогине.
– Я сейчас же напишу им, – сказала я.
– Ваше письмо будет утешением для их высочеств, – заметил мой дядя.
– Что было причиной смерти? – спросил Уильям.
Лоуренс Гайд был не уверен.
– Ходили обычные слухи, разумеется.
– Слухи? – осведомился Уильям с большей живостью, чем он обнаружил, услышав это известие.
– Сплетни, ваше высочество. В Уайтхолле была оспа. Сама леди Анна… Слава Богу, она теперь поправилась… но некоторые умерли. Леди Фрэнсис Вилльерс…
– Да, да, – пробормотал Уильям. – А теперь и маленький герцог. Но эти слухи…
– Некоторые обвиняют няней, миссис Чемберс и миссис Мэнниг, за то, что они не приложили капустный лист, чтобы вытянуть заразу. Но они возражают, что сделали все, что смогли. Я уверен, что бедные женщины говорят правду. Но слухов не избежать.
– А как мой отец? – спросила я.
– Он глубоко скорбит, ваше высочество.
Как мне хотелось быть с ним и утешить его.
Когда дядя ушел и мы остались с Уильямом, он сказал:
– Нужно немедленно послать наши соболезнования английскому двору.
Он утратил какую-то долю своей обычной сдержанности, словно сознавал, что ему не было необходимости скрывать от меня свои подлинные чувства. На лице его медленно проступила улыбка – улыбка удовлетворения.
Это поразило меня. Я не могла не думать о горе, переживаемом моими отцом и мачехой.
Возможно, он это заметил, потому что он положил руку мне на плечо.
– Не нужно так огорчаться, – сказал он более ласковым тоном, чем он обычно говорил со мной. – Может быть, у них будет еще много сыновей. – Но губы его все еще хранили следы улыбки, и я была уверена, что он был убежден, что сыновей у них больше не будет. Путь ему был открыт. На трон взойдет мой отец, но надолго ли? Англичане никогда не примут монарха – католика. Неудивительно, что Уильям почувствовал ко мне расположение.