Внезапная мысль нарушила поток безмолвных излияний Лекока.
«Провалиться мне на этом месте, - подумал он, - а что, если я ошибаюсь? Что, если этот человек никакой не хитрец и ничего не обнаружил, а просто говорит и делает, что бог на душу положит? Я сталкивался с еще более поразительными случаями. Сколько я перевидал людей, у которых глаза, словно зазывалы при ярмарочных балаганах, сулят вам, что внутри вас ждут чудеса. А зайдешь и ничего не увидишь, тебя обманули. Но я-то, - и он улыбнулся, - я-то доберусь до правды».
И, напустив на себя самый простодушный вид, на какой только был способен, вслух произнес:
- По правде сказать, господин мировой судья, осталось совсем немного дела. Оба главных виновных в конечном счете у нас в руках. Рано или поздно они заговорят, господин судебный следователь в этом не сомневается, и тогда мы узнаем все.
Папашу Планта словно окатили ведром холодной воды - так он был потрясен и удручен.
- Как! - пробормотал он, совершенно ошеломленный. - Неужели вы, господин сыщик, с вашей сметкой, с вашим опытом…
В восторге оттого, что хитрость его удалась, Лекок уже не в силах был сохранять серьезный вид; папаша Планта понял, что угодил в ловушку, и разразился добродушным смехом.
А между тем ни один из двух этих людей, столь искушенных в науке жизни, столь хитроумных и проницательных, не сказал ни слова о том, что оба они имели в виду. Но они понимали друг друга, словно читали друг у друга в мыслях.
«А ведь ты, дружище, - рассуждал про себя сыщик, - что-то знаешь и скрываешь, но это нечто столь важно и столь чудовищно, что ты не заговоришь и под дулом пистолета. Хочешь, чтобы из тебя это вытянули? Ну что ж, и вытянем!»
«А он не дурак, - думал папаша Планта. - Знает, что у меня есть своя версия, будет искать ее и наверняка найдет».
Лекок сунул в карман бонбоньерку с портретом - как-всегда, когда предстояла настоящая работа. В нем взыграло самолюбие ученика папаши Табаре. Партия началась, а он был азартен.
- Итак, за дело! - вскричал он. - В протоколе господина мэра сообщается, что обнаружено орудие, при помощи которого здесь все переломали.
- На третьем этаже, в комнате, обращенной окнами в сад, - отвечал папаша Планта, - мы обнаружили топор, он валялся на полу, возле шкафчика, который явно пытались взломать, но не сумели. Я велел, чтобы к топору не прикасались.
- Разумное распоряжение. А что за топор? Тяжелый?
- Примерно с килограмм будет.
- Превосходно, пойдемте посмотрим на него.
Они поднялись, и г-н Лекок, мигом выйдя из образа аккуратного галантерейщика, берегущего свое платье, улегся животом на пол и принялся рассматривать грозное орудие разрушения - тяжелый топор с ясеневым топорищем, а также блестящий, хорошо натертый паркет.