— А выглядела-то она как? Приметы?
— Какие приметы? Бабка в чёрном — и всех примет. Тут церковь за углом, если час в окно пялиться, таких старушек взвод мимо пройдёт, не меньше. Может он снял её — чего камерой то махал?
Витя, наклонившись, залез в стол дежурного и вытащил небольшой любительский «Панасоник».
— Вот. Я камеру убрал тогда, а то у нас много разного народа шляется. Думал отдам, когда очухается, чтобы спьяну не расколотил. Только он до смерти так под кайфом и был всё время. Если будете брать — мне расписку напишите, а то вещь дорогая.
Охотничий азарт Немигайло, заинтригованного таинственной старухой, разросся до неимоверной величины.
— Ты, Витёк, как нормальный мужик, скажи — с перепою он это, или от наркоты?
— Я сам с ним, сколько раз квасил. Он вообще не пьянеет, понимаешь?
— Как, не пьянеет?
— Феномен! Литру может внутрь закачать — и хоть бы хрен. То есть он пьяный, конечно, но всё соображает, всё помнит. Глаза только как стеклянные, и всё.
— Жуть-то, какая. — передёрнулся Немигайло.
— Точно. Страшно с ним было пить, последнее время. Дмитрий Саныч так ему и говорил: «Тебя, Жека, ни водка, ни дурь не убьёт — ты от тоски здесь загнёшься. Уезжай, уезжай…» Не успел уехать.
— От тоски? — вмешался в разговор Колапушин, задумчиво крутя в руках видеокамеру. — Выходит, один Капсулев не верил в эти сказки про ведьму?
— Не знаю, какие там сказки… А Дмитрий Саныч… ему же первому от ведьмы и досталось…
За две недели, до смерти Шаманки…
В коридоре, перекуривая и смеясь, болтали музыканты. Скучающий Витя, от нечего делать, заглянул в открытую дверь студии звукозаписи.
В студии Капсулев переставлял микрофон и какую-то стойку с овальной рамкой, на которую была натянута мелкая сетка.
— Акустику в этой студии я выстраивал лично. Так что «саунд» у вас, Варенька, будет отменный.
Шаманка, которую Витя сначала даже не заметил в полутьме, попыталась кокетливо заглянуть в глаза Капсулеву, но тот старательно избегал её взгляда.
— Спасибо за «саунд». И, всё-таки, Димочка, мне кажется, что вы меня не любите.
— С чего вы это взяли?
— Я чувствую. Я даже причину этого знаю.
— Интересно.
— Вы считаете, что я слишком много влияния оказываю на Женю?
— Это его личное дело.
Неожиданно тон Шаманки изменился. Теперь её голос звучал, хотя и тихо, но жёстко и, даже, угрожающе.
— Правильно. Именно его и именно личное! Вот и не суйтесь, куда не надо.
— Иначе что?
— Иначе вам будет плохо, Димочка. Очень плохо!
Раздражённый Капсулев оглянулся на дверь и, увидев Витю, так глянул на него, что тот немедленно исчез.
— И всё? — разочарованно спросил Немигайло — Ну поругались, подумаешь!..