По-видимому, раненый мужчина заметил ужас в моих глазах и понял, что я уже наказан своим страхом и вряд ли любое физическое воздействие станет для меня большим наказанием, чем то, что я уже пережил. А может, это был просто добрый и религиозный человек. Тихо, словно боясь испугать меня еще больше, он наклонился и сказал:
- Не бойся, мальчик, отведи-ка ты меня к врачу...
Я не помню, как отвел его в больницу, не помню, как вернулся домой: видно, на нервной почве у меня началась настоящая горячка, и я пролежал несколько дней с высокой температурой. Но улучшение никак не наступало: жар все не спадал, и врачи в растерянности разводили руками. Тогда на помощь пришел мой друг: ему удалось тайком добраться до моей кровати и сообщить по секрету, что тому мужчине врачи спасли глаз. На следующий день я пошел на поправку...
Представьте себе, до сих пор не знаю, правду ли сказал мне Вованчик, но тогда мне его слова очень помогли, и я благодарен своему другу...
Район, в котором мы получили две комнаты, именовался Советским, но все его называли городком нефтяников. Позднее это название и вообще стало официальным. В то время городок только что образовался вокруг одного из самых больших в стране заводов по переработке нефти - ОНПЗ - Омского нефтеперерабатывающего завода.
Завод начали строить сразу после войны. На строительстве было много военнопленных и заключенных. А огромнейший его макет был создан немецкими проектировщиками.
Не могу удержаться, чтобы не заметить, как удивительны и непредсказуемы жизненные пути! Поистине "пути Господни неисповедимы"!
Именно этот макет нефтезавода, занимавший площадь больше ста квадратных метров, через четверть века, при моем самом деятельном участии, был уничтожен во время съемок самого нашумевшего первого советского фильма-катастрофы "Экипаж". Об этом расскажу подробнее, когда буду описывать те годы...
Первой школой, построенной в Советском районе, была городская школа номер восемьдесят. Ее построили в пятьдесят втором году, а в пятьдесят третьем я пошел в первый класс этой новой школы.
Я помню большие светлые классы, огромные коридоры, которые пахли свежей краской. Помню, как я сильно волновался, гордо держа в одной руке букет полевых цветов, которые специально насобирала мне мама, в другой - мой первый портфель-ранец. Более всего я гордился своей новенькой школьной формой.
В ней я больше напоминал маленького военного, нежели школьника: гимнастерка была подпоясана широким ремнем из кожзаменителя с самой настоящей пряжкой, на голове красовалась военного образца фуражка с настоящей кокардой, на которой с трудом можно было различить букву "Ш", которая была и на пряжке.