Школьная форма была достаточно дорогим удовольствием, но как же без нее? Несколько месяцев я приставал к отцу и маме, что какой же я, мол, школьник без формы? Все это время изо всех сил старался быть прилежным и послушным. Моя настойчивость в конце концов была вознаграждена: первым сдался отец.
Отлично зная, что к нему нужно подкатываться с просьбами тогда, когда он чуть-чуть "под мухой", я улучил такой момент и, "надув губы", в очередной раз завел свою "шарманку":
- Пап, а пап, а Вовка сказал, что без формы меня в школу не примут... - с горечью прошептал я, и мне стало так себя жалко, что казалось, вот-вот слезы брызнут из глаз.
- Мать! - грозным голосом позвал отец, и как только она вошла в комнату, недовольно спросил: - Слушай, Тань, наш сын что, хуже других, что ли?
- О чем ты, Вань? - не поняла мама, подозрительно взглянув на меня.
- Купи ему школьную форму! - твердо проговорил отец.
- Купи? - с ужасом воскликнула мама. - А на что? На какие шиши?
- Возьми из тех, что мы копим на проигрыватель!
- Господи! - всплеснула руками мама. - Тебя не поймешь: то тебе проигрыватель нужен, то форму сыну покупай: обойдется и без нее...
Я сразу понял, что на этот раз мама на моей стороне: стоило ей начать возражать отцу, как тот делал наоборот.
- Ты что, не поняла меня? - недовольно нахмурился он. - Я сказал: форму Вите купи, значит, купи! А еще и новые ботинки! - расщедрился отец. - И не спорь со мной! - Он вдруг пьяно стукнул кулаком по столу.
Чисто интуитивно, понимая, что сейчас может разгореться настоящий скандал, я стремительно бросился отцу на шею и чмокнул его в щеку:
- Спасибо, папа! Ты такой хороший! Такой добрый! - Не знаю, насколько я был искренен в такие моменты, но это всегда безотказно действовало: он мгновенно смягчался и забывал о своем взрыве.
- Ладно, иди играй, сынок... - тихо говорил он, гладил меня по голове, и его глаза, мне казалось, чуть влажнели...
Свою первую учительницу, я уверен, буду помнить, как и многие из вас, всегда. Галина Ивановна Таше была симпатичная, очень интеллигентная женщина с бархатистым голосом и умными, добрыми, но усталыми глазами, уже тогда в ее волосах были седые пряди.
Поговаривали, что Галина Ивановна происходила из семьи ссыльных дворян, что подтвердилось, когда я уже учился в Москве. В ней воплотились лучшие черты русского дворянства - благородство, достоинство, интеллигентность и доброта, но тогда нам этого не было дано понять в силу нашего возраста.
Мне кажется, все в классе влюбились в нее с первого взгляда. Во всяком случае, в моей памяти Галина Ивановна сохранилась как человек, на которого невозможно было обидеться, даже если она тебя и наказывала. Потому что наказывала-то она только за дело и, поверьте, всегда справедливо. Если мы и не говорили в открытую, что она нам как вторая мать, то в глубине души, уверен, мы ощущали это в полной мере.