– Что происходит, Кейт?
Кэтрин поднырнула ему под руку и быстро встала.
– Это тебя не касается.
– Я могу помочь?
Она присела у камина и щелкнула выключателем газовой горелки. Голубое пламя зазмеилось вокруг искусственных бревен, сделанных из вулканической породы.
– Здесь всегда так много света. Зачем это?
– Чтобы лучше видеть тебя, дорогая. – Питер подошел к стене и повернул регулятор.
В комнате стало темно. Только мерцало пламя в камине. Он сменил кассету в стереосистеме, поставил записи Вилли Нельсона, налил в стаканы мартини и присел рядом с Кэтрин на корточки, глядя на огонь. Тепло камина согрело их обнаженные тела, а отблески пламени высветили полные груди Кэтрин и ее тонко обрисованные скулы. Некоторое время они молчали. Потом Кэтрин спросила:
– Ты знаешь некоего полковника Карбури?
Он повернулся к ней.
– Карбури?
– Да. – Она посмотрела Питеру в глаза.
– Ну… Немного. Он друг моего отца. Англичанин, правильно? А в чем дело, Кейт?
Кэтрин допила свой мартини, встала и подошла к шкафу. Она достала из сумочки письмо леди Уингэйт и вернулась к камину, протянув письмо Питеру, но не отдавая его.
– Я дам тебе прочесть это письмо при том условии, что ты не будешь ни с кем обсуждать его содержание. Ни с коллегами, ни даже с отцом. Если ты согласишься на это условие, то потом поймешь, почему я его выдвигаю.
Питер протянул руку, и Кэтрин передала ему письмо. Торп развернул листки и стал читать при свете камина. Он несколько раз подносил к губам стакан с мартини, однако не отрывал глаз от письма.
Наконец он поднял взгляд на Кэтрин и вернул ей странички.
– Где дневник?
– Его мне должны передать. Что ты думаешь обо всем этом, Питер?
Торп, вставая, пожал плечами. Он нащупал пачку сигарет, лежавшую на каминной полке, и достал одну, стоя спиной к Кэтрин.
– Это интересно.
Она подошла к нему и вгляделась в его красивое лицо. Питер казался более взволнованным, чем это можно было понять из его слов. Он произнес:
– Кейт, бедная. Наверное, это так тяжело, через столько лет…
– Да, в том, что касается лично меня. Но меня еще больше расстраивает все остальное.
– Правда? Ты совсем не знала своего отца.
Она погладила Питера по щеке и повернула его лицом к себе.
– Ты знаешь что-нибудь об этом деле?
– Нет. Но я правильно понял из твоего телефонного разговора с Абрамсом, что Карбури будет сегодня на вечере? Наверное, там он и отдаст тебе дневник?
– Да. Он приходил сегодня в контору без предварительной договоренности. Сказал, что приехал прямо из аэропорта. Но я полагаю, что он здесь со среды. Как бы то ни было, мы поговорили, и он отдал мне письмо. Он сказал, что передаст дневник сегодня вечером.