— Пришли… — Говоров облегченно вздохнул и даже попытался пошутить: — Как вам нравится этот красавчик?
Савелий опустился перед ним на колени и, взяв его легонькую кисть в свою руку, собрал всю волю, энергию, чтобы передать своему земному Учителю.
— Оставь, дружочек! Побереги для себя, — догадливо произнес генерал и улыбнулся. Савелий подумал, что не только глаза сохранили молодость, но и его красивые крепкие зубы. — Мне уже ничего не поможет, я и так в долгу перед Всевышним, что еще живу. — Он немного помолчал, словно набираясь сил, потом спокойно сказал: — Вчера еще должен был уйти, да очень уж хотелось с тобой повидаться на прощанье.
— Он вдруг подмигнул. — А то знаю я тебя: ты ж никогда не простил бы старика, если бы я ушел не попрощавшись.
— Не простил бы, — кивнул Савелий со слезами на глазах, которых он впервые нисколько не стеснялся. — Как же так? — прошептал он. — Почему жизнь такая несправедливая?
— Ну, почему же несправедливая? — возразил старый генерал, и с каждым словом его голос становился бодрее. — Если бы все старье оставалось жить, то вскоре на земле не было бы места, для молодых. Пожил немного, дай и другим пожить. Ты не расстраивайся, крестник, твой крестный прожил вполне счастливую жизнь! У меня прекрасная жена, любящие дети и внуки, у меня отличные ученики, некоторые из которых даже превзошли меня, стали сильнее и мудрее своего наставника. — Он даже улыбнулся. — Разве это не счастье? Жизнь каждого человека — лишь песчинка в Вечности.
— Но я не готов к этому, — возразил Савелий, и Говоров чуть слышно попросил его наклониться ближе.
— Если ты думаешь, что я готов к Вечности, то глубоко заблуждаешься, — прошептал генерал. — Ты проследи, пожалуйста, когда я уйду… — Он так и сказал: «когда я уйду». — Когда я уйду, пусть рядом останутся только родные, но скажи им — пусть не разводят сырость, а лучше поставят Высоцкого, с которым я вот-вот встречусь… Нашу, любимую, — добавил Порфирий Сергеевич. — И прошу тебя, не нужно никакого официоза: пусть все будет по-домашнему, только близкие и те, кто действительно хотел бы проститься со мной. Если уж слишком будут настаивать, то пусть стрельнут немного, а там… — Он замолчал и вздохнул. — Жаль, что нет сейчас рядом еще одного близкого мне человека… Представляю, как Костя расстроится. Ты уж скажи ему: извинения просил, что не смог дождаться, да и расстраивать не хотел… Ладно, хватят о грустном. Расскажи лучше, как прошло сегодня твое внедрение.
— Все отлично. Батя. Все отлично.
— До твоей поездки в Америку мне все время хотелось посоветовать тебе не горячиться лишний раз, подумать, прежде чем бросаться вперед. Но сейчас я тебе этих слов не скажу: ты сам сумел решить эти задачи. Я теперь спокоен: мой Рэкс более не нуждается в опеке. И напоследок только одно пожелание: не будь слишком мягким, когда перед тобой враг, если не хочешь потом проклинать себя за свою слабость. И не будь слишком жестким со своими близкими. И… живи долго. — Савелий ощутил, что генерал пожал ему руку.