– А нужно ли с ними биться? – спросил Интеб.
Эсон удивился:
– Конечно. А что же еще остается?
– Много чего, – закричала Найкери, она лишь сделала шаг назад, когда Эсон жестом велел ей умолкнуть. – На этом острове можно отыскать лишь того, кто хочет, чтобы его нашли. Пойти атлантам навстречу – значит самому искать смерти. Это просто безумие…
– Тихо, женщина!
– …Ты найдешь одну только смерть. Ведь можно поступить иначе.
Быки-вожди йерниев жевали мясо, поглядывали на дверь. Женщинам не положено открывать рот в подобном обществе. Найкери обратилась к Интебу:
– Помоги мне, египтянин. Нет, не мне – ради меня ты рукой не пошевелишь. Помоги Эсону. Ты знаешь тайные кривые пути, найди другой способ управиться с атлантами. Ты умеешь это.
Нерешительно кивнув, Интеб повернулся к Эсону:
– Я знаю, что йернии, как и мужи Арголиды, презирают женщину. Но мы, египтяне, знаем, что устами женщины, случается, говорят не только они сами, и тогда мы слушаем их. С атлантами можно воевать и не врукопашную.
– Ночью мы захватим их сонными и перебьем, – проговорил Ар Апа.
– Хорошо бы – на лучший результат нечего даже надеяться. Но разве ты уверен в победе? А если погибнут не все, если их войско многочисленно и сильно, то утром уцелевшие…
– На этот раз я не могу воспользоваться твоим советом, – ответил Эсон. – Настало время битвы.
Быки-вожди торжественно склонили головы.
– Опять убивать! – отчаянно закричала Найкери, с размаха бросив на пол чашку. Чашка разбилась, во все стороны брызнул эль. В соседней комнате жалобно заплакал ребенок. – Убивать! Умеете ли вы делать что-нибудь другое? Неужели это все, на что вы способны? Мы, альбии, обходимся без ваших войн и вечных убийств. У нас в жизни есть еще кое-что… А у вас? Мечи, топоры, смерть… есть же в мире что-то другое?
Оскорбленный словами Найкери, Эсон повернулся спиной к женщине, а вожди обнаружили нечто весьма любопытное за распахнутой дверью. За всех ответил Интеб – тоже разгневавшийся:
– Есть и другое, но что в том – пусть все будет как будет. Мужу дано благородство, которое неведомо низшим животным. И в жизни воина, в битвах оно проявляется самым высоким образом. Благородство, женщина, – слово это прозвучало плевком, – такая вещь, которой тебе не понять.
– И понимать нечего. Это безумие. Вы как олени весной… они бьют друг друга рогами, а потом погибают. Сцепятся рогами – и погибли оба. Не хочу понимать. Убийства…
Эсон вскочил на ноги. Схватив за плечи, он вытолкал Найкери из комнаты и захлопнул за ней дверь. В словах ее звучало проклятие, и на мужей словно пал мрак.