Теперь-то я совершенно уверена, что никакой платок она не искала, а просто ей во что бы то ни стало надо было задержаться в комнате, пока все уйдут. В тот момент мне некогда было об этом задумываться. Я очень спешила. Где уж там с ней разбираться.
Так, платье более-менее отглажено! Быстро надеть! Застегнуть кнопки! Передник! Взглянуть в зеркало! Кое-как причесаться!
Но это еще что? В зеркале отражается стенная полка, на которой в ряд стоят наши стаканчики с зубными щетками и коробки с порошком. Все щетки на верхней полке смотрят в разные стороны. Как же я этого не заметила? Быстро-быстро выстроить их в ряд, как это полагается. Сегодня можно ждать проверки. Вот история — когда и без того некогда, вечно случаются всякие неожиданности. Ну, теперь порядок! Поскорее убрать на место утюг и одеяло. Так. Оглядеть комнату. Порядок!
— Сассь, нашла? Если нет, возьми из ящика мой.
— Иди, иди! Я сейчас догоню, — послышалось из соседней комнаты. — Не беспокойся, я свет всегда гашу. Честное слово.
Я махнула рукой. Первый урок — алгебра. Еще опоздаю! На всякий случай погасила свет в умывальной и, крикнув Сассь: «Скоро девять. Поторопись!» — пустилась бежать. Во время урока я вдруг стала беспокоиться. Поди знай эту Сассь! Погасила она свет в спальне или нет, а вдруг в спешке включила свет в умывальной? Ведь каждая лампочка, которую забыли . погасить, на целое очко снижает оценку дежурства.
На большой перемене я на всякий случай побежала проверить. Запыхавшись, открыла дверь в нашу комнату и... обмерла.
Стенная полка (та самая, которую я утром привела в образцовый порядок) свисала со стены, держась на одном крючке. Зубные щетки разлетелись по всему полу. Большинство коробок раскрылось и зубной порошок рассыпался. Тут же валялись стаканчики и осколки.
Было уже не до вздохов. Схватила швабру и совок. Как раз, когда я занималась побелкой (потому что, как только я стала мыть пол, порошок размок и образовалась густая смесь), дверь отворилась и санитарная комиссия во всем своем величии пожаловала в комнату.
Никакие мои объяснения не помогли. По правде говоря, что тут было объяснять, когда факты громоздились друг на друга и достаточно убедительно говорили сами за себя. Никто из всей комиссии, казалось, не желал считаться ни с какими чрезвычайными обстоятельствами. Меньше всех, конечно, Веста, которая тоже входит в комиссию. Она фыркала и кипела в справедливом и праведном гневе. Я тоже слегка кипела, только ведь эти наши душевные кипения ни одного минуса не могли превратить в плюс.