Я ничем не могла опровергнуть факт — пол был действительно грязный. Хотя и белый. Но им нужен был не белый, а просто чистый пол, и я получила два жирных минуса. Не могла я опровергнуть и тот факт, что мусорная корзина была полна — ведь я сама только что выбросила туда пустые коробки и осколки, и за это появился еще один вполне законный минус. Беспорядок в уголке игр? Конечно, опять минус!
Тряпка, которая в это время должна была сохнуть на крючке, хорошо выполосканная и отжатая, сейчас, вопреки всяким правилам, была судорожно зажата у меня в руке, и с нее капало на пол, разумеется, это тоже привлекло внимание Весты. И, конечно, нашли еще многое, раз уж принялись искать.
Одним словом, это был небывалый для нашей группы поток минусов! Со своего обычного второго-третьего места мы скатились на последнее.
Но больше всего возмутила меня Веста вечером, когда мы вместе с воспитательницей обсуждали эту историю и искали следы главного виновника. Хорошо, я понимаю, что честный человек, каковым Веста является и каким обязан быть каждый староста группы, не может по своему положению особенно горячо вступаться за свою группу. Земной поклон за такую честность и принципиальность!
Но морщить нос и заявлять:
— Я сама тоже виновата. И в первую очередь. Я, как староста группы, обязана уходить последней. (Подумаешь, какое открытие!) Но сегодня мне необходимо было быть в школе пораньше. Один единственный раз положилась на других — и вот результат. Известное дело: если сама не проверяешь, то дело пускается на самотек...
— А кто же сегодня ушел последним? — прервала ее воспитательница.
— Должно быть, дежурная, — ответила Веста. Неужели она не может хоть раз просто, по-человечески сказать «Кадри». Не знаю, почему, но сегодня все в ней раздражает меня.
И вдруг я вспомнила, что после меня здесь еще оставалась Сассь. Тут только я сообразила, что ведь полка не могла сама по себе так перевернуться. В этот момент маленькая Айна шепнула мне:
— Но ведь Сассь еще была здесь, когда мы уходили в школу.
Сассь опять пришлось выйти на середину. До чего же обычной стала эта картина в нашей группе по вечерам. Сидим все в кружке — кто на стульях, кто на табуретках, а кто и на столах, словом, где придется, а посередине стоит Сассь, заложив руки за спину, переминаясь с ноги на ногу. Она смотрит своими глазами-пуговками куда-то поверх наших голов. Так и сегодня.
На вопрос воспитательницы: — Ты можешь что-либо рассказать об этом? — Сассь приняла крайне обиженный вид.
— Может, это тетенька-истопник.
Глупости, тетя-истопник, конечно, сама убрала бы, если бы у нее случилось что-либо подобное, но сегодня она к нам вообще не приходила. И вдруг лицо Сассь слегка просветлело: — А может быть, было землетрясение! — Она, мол, даже почувствовала, как во время урока пол в классе словно бы покачнулся. Наши усмешки ничуть не смутили ее.