— А, может, в каком-нибудь порошке были атомы.
— А, может, это духи?
Одним словом, могло быть все, что угодно, только не Сассь. Она здесь совершенно не при чем, она и к полке-то не подходила.
— И зачем мне это? — заявила Сассь, еще выше задирая остренький подбородок. — Не стану же я по утрам два раза подряд чистить зубы.
— Хорошо. Но скажи, Сассь, откуда у тебя на затылке такая шишка? — неожиданно спросила воспитательница. Казалось, этот вопрос на минуту привел Сассь в замешательство, и она ощупала рукой шишку на своем затылке. Но тут же овладела собой и выпалила:
— Выходит, и шишек уже получать нельзя?
Ну, в самом деле, неужели человеку нельзя иметь на затылке здоровенную шишку, если ему этого так хочется?
Воспитательница встала, подошла к злополучной полке, которая к этому времени уже обрела свое равновесие, и просто сказала:
— Видишь, вот здесь, под полкой, ты чем-то занималась. Резко поднялась, ударилась головой о полку и она соскочила одним концом с крючка — (воспитательница все это наглядно продемонстрировала) — и полка с грохотом упала. Ты же подумала, что это духи и убежала, как зайчонок.
— Не подумала, — запротестовала Сассь. Взрыв смеха еще больше рассердил ее.
— Чего вы, дураки, смеетесь. Я же знаю, что духов не бывает.
Только теперь она, казалось, поняла, что все-таки выдала себя, и замолчала. Сассь велели в наказание Десять дней подряд каждое утро убирать полку и на месяц отобрали разрешение выходить в город.
Но это, конечно, не исправит Сассь. Во-первых, я давно поняла, что она и не хочет ходить по субботам домой, хотя живет тут же, в городе, а во-вторых, теперь я уже совершенно твердо знаю наперед, что, если полка и будет содержаться в порядке, то делать это за Сассь буду я.
В конце концов, этим маленьким ручонкам трудно справиться с такой работой, да Сассь и не дотянуться до полки.
ЧЕТВЕРГ...
Сегодня нам выдали зимние пальто. Тем, конечно, кому они нужны. И теплые шапки. Сколько тут было примеривания, да и недовольства.
Получилось, что Тинка случайно не присутствовала при раздаче и ей пришлось выбирать из двух оставшихся шапок. Ни серых, ни бежевых уже не осталось — только две черные. А Тинка считает, что черное ей совсем не к лицу. И, конечно, она тут же помчалась к воспитательнице. Но воспитательница ничем не могла помочь, потому что на складе уже ничего не осталось.
— Раз не поспела вовремя, придется смириться.
Но Тинка не собиралась смиряться. Она забросила свою шапку на шкаф и капризничала, как трехлетний ребенок, которого заставляют есть на завтрак геркулесовую кашу. Я попыталась ее утешить тем, что большинству девочек достались черные шапки, и мне, кстати, тоже и, кроме того, черные даже практичнее и очень подходят к ее темным глазам. Но это не помогло. На Тинку опять нашло упрямство.