Вот и теперь я смогла разобрать несколько цифр, написанных его скорописью. Это был день его смерти.
Я отыскала Акима и спросила, откуда у него эта бумажка.
— Так она на столе лежала, я и взял… — пряча глаза, ответил он, и у меня появилось нехорошее подозрение, что он вытащил ее из кармана покойного, обыскивая того в надежде прикарманить что-то ценное. Но вспомнив, что и часы и бумажник были привезены мне в целости сохранности, я прогнала эту мысль.
— Я думал — ненужная, — добавил Аким, и я попросила его показать, где именно он ее нашел.
Он указал на край стола, а такая подробность, как стоящий на ней стакан из-под вина, убедила меня в его правдивости окончательно. На коричневый круг от того стакана я сразу же обратила внимание.
Значит, можно было предположить, что Александр написал эту записку после ужина, когда вино было выпито, а потом лег спать.
Успокоив Акима, я вернулась к записке и переписала в блокнот все то, что мне удалось разобрать, а саму ее аккуратно свернула и спрятала подальше. Дома у меня было увеличительное стекло, с помощью которого я надеялась разобрать остальное.
Вот что у меня получилось:
1. ….ери… …еде… С.
2. …ер…овори… с Д.О.
3. Съездить …сиц…
4. В………ся … с …ерт…
5. Посмотр… …отенк… для …атеньки.
Когда я разобрала последнюю строчку, у меня защемило сердце и слезы хлынули из глаз. Потому что сразу же поняла ее смысл. «Посмотреть котенка для Катеньки», — вот что он написал за несколько мгновений до смерти.
Я вспомнила, что сказала ему о своем желании иметь котенка, и он обещал привезти мне из поездки «самого красивого котика губернии». И, как оказалось, не забыл этого.
Я разрыдалась в голос, и вошедший было сообщить о готовности к отъезду Степан, увидев меня в таком состоянии, тихонько вышел и прикрыл за собою дверь.
Устыдившись собственной слабости, я привела себя в чувство, тем более что у меня был еще один вопрос, на который я до сих пор не получила ответа.
Аким смотрел на меня с утра собачьими глазами, поэтому я надеялась на его полную откровенность.
— Спасибо тебе, — сказала я, как только он переступил порог моей комнаты. — Для меня очень важно все, что ты мне рассказал. Но ты мне сказал не все.
Аким снова сморщился, как от зубной боли. И тревожно оглянулся.
— Да, кажется, все рассказал. Христом-Богом клянусь…
— Все, — согласилась я, — кроме одной вещи. Кто запретил тебе рассказывать обо всем этом?
По тому, как он вздрогнул, я поняла, что именно этого вопроса он и боялся.
— Кто приезжал к тебе еще?
Я задавала эти вопросы снова и снова, но как ни билась, так и не смогла получить более или менее внятного на них ответа.