Теперь же этот монолог напомнил мне поток сознания в стиле раннего Фолкнера. А проще говоря — монолог сумасшедшего. И я рискнул перевести его на современный русский и в несколько раз сократить, оставив лишь самую суть. Достаточно любопытную, с моей точки зрения, и без литературных украшений и стилизаций.
Именно с этой информации и начнется следующая глава. А в этой разрешите с вами попрощаться.
Насколько это возможно, я стараюсь не злоупотреблять вашим терпением, хотя не раз у меня возникало желание вмешаться в повествование. И внимательный читатель это наверняка заметил и оценил.
Анюта попала в замок еще тогда, когда он еще назывался просто лесным домиком и служил в первую очередь для ночевок охотникам. Орловский и его гости время от времени наезжали туда с собаками и ружьями, проводили несколько ночей и вновь уезжали. И Анюта считала, что ей очень повезло с местом. Потому что работа была легкая и, так сказать, сезонная.
Орловский не был завзятым охотником, и в лесном домике появлялся нечасто.
Поэтому в обязанности Анюты входило приготовление простой и обильной пищи для редких гостей, в остальное время она поддерживала порядок в доме и ухаживала за немногочисленной скотиной и птицей.
Тогда еще была жива жена Орловского, строгая чопорная мадам, но охоты она не признавала и в домике не появлялась, поэтому Анюта ее почти никогда не видела.
После ее смерти какое-то время все оставалось без изменений, но однажды Орловский появился там без гостей. Он был необыкновенно рассеян и задумчив. Иногда брал ружье и уходил в лес, но возвращался без добычи и рано ложился спать.
Так продолжалось два или три дня, а на четвертый он привел с охоты неожиданного гостя. Вернее гостью. Хотя вряд ли для этой девицы подходило столь приличное имя.
Анюта до сих пор плевалась, вспоминая ее, и называла самыми постыдными именами.
Неизвестно, где нашел ее князь, и какого она была роду-племени, но в течение двух недель она оставалась в лесном домике, потом исчезла так же неожиданно как и появилась, наградив своего гостеприимного хозяина дурной болезнью, последствия которой тот вынужден был лечить в течение полутора лет за границей.
Из-за границы он вернулся здоровым и помолодевшим и сразу же приступил к перестройке лесного домика в замок. Скорее всего, образцом для подражания ему послужило какое-то заграничное заведение, поразившее его воображение и оставившее в его душе неизгладимый след.
Сначала он лично руководил работами, но потом выписал из-за границы архитектора, с которым стал неразлучен. Архитектор этот отличался веселостью нрава, пристрастием к вину и женщинам, Орловский в него совершенно влюбился и во всем старался на него походить.