— После совершения со мной насильственных действий Чигирин повел меня в ванную и там заставил подмыться. Потом мы вернулись на кухню. Я дождалась, пока Чигирин уснет и оделась. Я попыталась открыть входную дверь, но не смогла, я тогда подумала, что, может, в комнате есть телефон, и я смогу вызвать милицию, я зашла в первую комнату, где, к своему удивлению, обнаружила двух старушек, — Ехонина произносит последнее слово и словно сама удивляется. — Представляете, оказывается, пока он меня мучил, они были в квартире и все слышали! Вот эти старушки по моей просьбе выпустили меня, и я сразу побежала домой и сообщила обо всем родителям, а они позвонили в милицию.
— Подождите,— уточняет Дудинцев. — Значит, вы утверждаете, что в квартире Чигирина находились две старушки?
— Какие старушки? — глухим голосом после небольшой паузы спрашивает Ехонина. Ее лицо точно застывает гипсом.
— Те самые, которые из квартиры вас выпустили, — говорит Дудинцев.
— Какой квартиры? — Ехонина ошалело смотрит по сторонам, шумно дышит.
— Из квартиры, где вас изнасиловал Чигирин, — терпеливо поясняет Дудинцев.
— Меня изнасиловал? Кто? — у Ехониной дергается уголок рта, нервно прыгает бровь.
— Вы не помните того, что говорили минуту назад? — недовольно спрашивает Дудинцев, Ехонина напряженно пытается что-то вспомнить. От усилий рот ее сводит судорога, словно кто-то резко потянул Ехонину за щеку невидимым крючком. На подбородок выкатывается ком слюны. Ехонина обрушивается вместе со стулом. Тело девушки содрогается в конвульсиях. Машинистка вскрикивает от испуга.
— Я же говорю, — пожимает плечами Чигирин, — сумасшедшая!
Дудинцев подсаживается к Ехониной и пытается привести ее в чувство. Ехонину обильно рвет белой пеной, точно из огнетушителя. Тело подбрасывает очередной спазм, и слюну окрашивает яркая кровь — Ехонина прикусила себе язык. Она бесновато колотится на полу, как живая рыба, глаза ее налиты стеклянным безумием.
— Врача вызывай! — кричит Дудинцев машинистке, поворачивается к Чигирину. — Ладно, пока свободны. Когда потребуется, мы вас вызовем.
Чигирин кивает и, брезгливо переступив через Ехонину, покидает кабинет следователя.
Из прокуратуры Чигирин направляется домой. Его пепельного цвета девятиэтажка затерялась среди однотипных окраинных новостроек. От метро туда надо добираться маршруткой.
Чигирин заходит в свой подъезд, поднимается в лифте на восьмой этаж, открывает квартиру с номером 103 — все, как рассказывала потерпевшая Ехонина.
— Я дома, — сообщает он в прихожей, затем разувается и первым делом идет на кухню. На столе чашка с недопитым чаем, литровая банка с гречишным медом. Чигирин льет из банки на хлеб мед и жадно ест. Потом Чигирин проходит в комнату. На диване рядышком сидят две преклонных лет бабы, разрушенные деревенским трудом, и пялятся в безмолвный телевизор. Увидев Чигирина, они сразу поджимают руки на уровне груди, точно танцующие за кусок сахара собаки.