Опытный майор некоторым пузырям кивал как старым знакомым, на другие смотрел удивленно, третьи вызывали мрачные воспоминания. Он почти физически осязал всю мерзость содержимого, скрытого под нарядной наклейкой.
Одна бутылка вызвала в нем бурю негодования.
– Кто хозяин? Сертификат качества есть? – толстый палец уперся в стекло.
– Какой сертификат, зачем сертификат?
Здоровый кавказец в кожаной куртке пытался косить под дурачка. Его глаза стали расширяться от ужаса, когда опер одним движением выхватил из-за витрины бутылку и элегантно разбил ее об урну.
– Пр-р-родаешь отраву! – прорычал Бажанов, морщась от резкого запаха сивухи с привкусом аромата ДДТ.
Та же участь постигла вторую бутылку. И снова дух запрещенного Женевской конвенцией отравляющего вещества поплыл над урной.
– Прекрати! – поморщился Караваев. – Позвони в торговую инспекцию, пусть приедут, разберутся, пока мы здесь. Народ потравишь…
– Лады, Борисыч.
Майор всегда ценил конструктивность и, главное, законность при решении подобных проблем. Сам он больше полагался на классовое чутье, подбирая под свою интуицию статью Уголовного кодекса.
Чутье его подводило редко. Но когда подводило, ошибка оставляла неизгладимый след в личном деле. Если бы кадровики обладали литературным даром, синие корочки с золотым тиснением "КГБ СССР" и надписью на машинке "Бажанов Александр Михайлович " можно было бы читать как роман.
К сожалению, люди, связанные с оформлением дел, лишены чувства вечности. заваленные горой бумаг, живя одним днем и сиюминутными заботами, они только оставляют штрихи в личных делах сотрудников. Характеристики унылы и однообразны, аттестации можно было бы разделить на три категории, квалифицирующие офицеров: отличный, хороший и не очень хороший.
Но дело Бажанова имело не штрихи, а шрамы, достойные настоящего бойца. По этим шрамам можно было, как по кольцам могучего дерева, не только определить возраст, но и открыть целую эпоху в жизни поколения оперов. Эта эпоха изобиловала множеством пикантных фактов, ставших легендами. И мало кто знал, передавая их молодым, что многие из них связаны с его именем.
В органы государственной безопасности Бажанов пришел в середине восьмидесятых, когда уходили мамонты оперработы, оставившие после себя вполне зрелую поросль. Опыт и азарт создали уникальную породу опера, сутью которой был не только долг, но и то, что называется кураж. Без куража нельзя решать оперативные задачи, кураж будит воображение и рождает нетрадиционные идеи. Без куража нет настоящего опера, как не может быть испытателя, каскадера, исследователя.