– Она вытащила из него все, что он знал. Потом его убили.
– Откуда ты знаешь?
– Видела.
– А остальные наши? Кого ты еще видела?
– Тебя.
Я нетерпеливо кивнул. Это я и сам знаю!
– Еще того… квадратный такой…
– Гош.
Она кивнула, довольно безразлично.
– Его, – сказала она голосом таким пустым, словно зачитывала состав на этикетке. – Потом накрыли тот голубой дом.
– На пустыре…
– На пустыре.
Я очень осторожно поставил кружку на пол возле кресла. Руки дрожали. Стиснул подлокотники, чтобы не ощущать этой предательской дрожи в пальцах.
Старик…
Там были Старик и Виктор.
– Что там случилось?..
Мой голос дрожал сильнее, чем пальцы.
Она вскинула на меня взгляд и тут же опустила. Нахмурилась.
– Не знаю. Там было слишком много ее слуг. Слишком опасно. Эта тварь тоже была там. Злая. Кажется, у нее не получилось сразу их сломать… – Она поглядела на меня: – Кто там был?
Там были двое, но едва ли дело в том, что их было двое.
– Старик… Это его она не смогла сломать.
– Самый лучший среди вас?
Я кивнул.
Самый лучший.
– Был…
– Да, в каком-то смысле его уже нет, – сказала она. – Но не относись к нему как к мертвому.
– Что?!
– Почаще вспоминай, что он знал о тебе.
– Что?.. Да ты… – В своем ли она уме?! – Да Старик, он… Да никогда он! Да если бы до этого дошло, он бы…
– Он – ни за что. Наверно, он сопротивлялся до последнего. Наверно, он пытался покончить с собой. И надеюсь, что он успел. Но надежда – это не вера. Не путай их, если хочешь остаться в живых.
– Ты думаешь, Старик… Она его…
– Я не думаю, я знаю. Полтора года назад из шестерых она взяла двоих самых лучших. Думаешь, за эти полтора года она поглупела?
Она сунула ноги в ботинки и, не завязывая шнурков, пошла к камину. Тяжелые ботинки на очень мягкой резине тихо, но увесисто тыкались в пол – почти и не звук, а словно пальцем касались мочки уха.
У камина присела, протянула ладони к самому огню…
Сколько выдержит Старик? Сколько сможет сопротивляться ей, не давая приручить, сделать одним из своих верных охранников?
Она не сможет приручить его незаметно, как прочих своих людей. Он знает, что она может, и он умеет сопротивляться. У нее не получится ограничиться легким тычком – делай то-то! – как с другими, из кого она сделала своих преданных слуг.
Ей придется целиком ломать Старика. Только так она получит контроль над ним. Да и то лишь только на то время, пока будет давить на него.
А чуть отпустит – и Старик придет в себя. Разберется, где он сам, а где то, что она впихнула в него. И будет выкорчевывать это.
Он сильный, очень сильный.
Но…
…Двор, темный и тихий, без единой живой души…