У Марисы болели и плечи, и голова. Грудь ее высоко вздымалась от гнева и обиды.
– Лучше быть пленницей индейцев? Снова стать рабыней? Ты затем меня сюда и притащил, чтобы причинить еще больше страданий?
– Ты отлично знаешь, что все не так. – Его голос кромсал ее, как тупая бритва, каждое его слово причиняло ей боль. – Но одновременно ты знала, чем все это закончится. Я старался быть с тобой честным, menina.
Как он смеет называть ее именем, напоминающим о прошлом? Его глаза походили на серебряные клинки, вырезающие у нее из груди сердце. Она была готова закричать от боли. Однако у нее получился только сдавленный шепот:
– Да, однажды, очень давно, я уже слышала от тебя честные слова. Тогда ты тоже хотел мне внушить, что игра закончена. Что ж, ты умелый игрок, Доминик. Но ты оставался им всегда. Почему ты не отослал меня в самом начале? Зачем было притворяться?..
– Мариса! – На одно мгновение ей показалось, что он собирается заключить ее в объятия. Страдальчески ли он выкрикнул ее имя, или она приняла желаемое за действительное?
У Доминика было больше опыта по части сокрытия своих чувств, чем у нее. Он уронил руки, и между ними разверзлась бездна. Облекая ее испуганные мысли в слова, он изрек:
– Ни мне, ни тебе нет нужды возвращаться в прошлое. Раз ты отказываешься внимать голосу разума, я расскажу тебе, как все будет. Лучше уймись, иначе я не успею рассказать тебе всего. И не вздумай бежать! Тебе все понятно?
– Нет! – крикнула она и, не желая больше смотреть на бесстрастную маску, в которую превратилось его лицо, и чувствовать на себе его холодный взгляд, попыталась вырваться. Он удержал ее и опять повернул к себе лицом.
– Пока не время! Я должен кое-что добавить, хочешь ты этого или нет.
– Мне не нужны твои оправдания! Я тебе мешала, и ты меня продал…
– Неправда! Выслушаешь ты или нет? Тебе еще предстоит быть проданной – испанцам. Советую тебе покориться.
– Покориться?
– Разве тебе впервые? – Она задохнулась от неприкрытой беспощадности этих слов. Он продолжал наносить ей удары: – Осталась только одна маленькая загвоздка: у племени команчей есть традиция не возвращать пленницу, пока ее не изнасилует кто-нибудь из их племени.
У нее округлились глаза. Она отказывалась верить своим ушам и глазам, читавшим на его лице подтверждение этих слов. Она оглушенно замотала головой.
– Нет! – Она не знала, произнесла ли это слово вслух или только подумала. Она отказывалась слушать этот бред, который он называл голосом разума. Неужели это самый страшный сон из всех, которые ей приходилось видеть?