Но Тони стиснул ее так, что она уже при всем желании не могла пошевелиться.
Дебора вознамерилась было позвать на помощь кучера и ливрейного лакея, что стояли навытяжку возле экипажа, но Тони еще крепче прижал ее к груди.
– В Монтвейл, – коротко бросил он, буквально вталкивая ее в карету, после чего залез сам и с грохотом захлопнул дверцу.
Дебора попыталась выскочить с другой стороны, но Тони удержал ее. Кучер гикнул, лошади рванули с места, и карета помчалась по улицам Лондона.
Конечно, она пыталась позвать на помощь, но Тони зажал ей рот. Склонившись к ней, он предостерегающе прошептал:
– Не здесь. Не сейчас. Потом можешь послать меня ко всем чертям, но сцен на глазах у слуг больше не будет. Иначе они станут сплетничать.
Его слова заставили ее умолкнуть от удивления. Тони всегда казался неукротимым и безжалостным. Эмоции бурлили в нем, грозя вырваться наружу, но лицо оставалось обманчиво спокойным и бесстрастным. Сейчас же он буквально излучал напряжение, которое окутывало его, словно облако горячего пара, и выражалось в резких и скупых движениях.
Дебора поняла, что лучше поумерить пыл, и отодвинулась в самый дальний угол. Нет, она не боялась его, просто предпочла не раздражать сверх необходимости.
Ее поведение не осталось незамеченным.
– Деб… – начал было Тони, но потом умолк. Было совершенно очевидно, что момент для разговора выбран неподходящий. Он пристально смотрел на нее и крепко держал за руки, словно опасаясь, что она выпрыгнет из кареты на ходу.
Несколько мгновений спустя кучер остановил лошадей. Тони не стал ждать, пока лакей слезет с облучка. Распахнув дверцу ударом ноги, он спрыгнул на землю, увлекая Дебору за собой. Обхватив ее за талию одной рукой, он чуть ли не бегом потащил ее к двери особняка, во всех окнах которого горел свет. Это был его дом. Ступеньки были выложены красивым камнем, а черную лакированную дверь украшала полированная медь. Они перешагнули порог, и Дебору поразил свисавший с высокого потолка роскошный канделябр, в котором горело, казалось, не менее сотни свечей.
Дворецкий и несколько лакеев приветствовали хозяина. Но он лишь небрежно отмахнулся от них, обронив: «Все свободны!» – и увлек Дебору к витой лестнице. На полу лежали толстые ворсистые ковры, а стенные панели были обшиты деревом ценных пород. На стенах висели портреты предков, но Тони не стал задерживаться подле них.
Они быстро поднялись на второй этаж. Тони подвел ее к двойным дверям в конце коридора и рывком распахнул их. Из кресла, стоявшего перед камином, поднялся камердинер. Увидев, что его хозяин не один, слуга предпочел незаметно выскользнуть через боковую дверь.