Она стала расстегивать рукав камзола.
– Вам ведь в России, наверное, не доводилось пробовать… – продолжала она. – А они сладкие. Вы мне верите?
Волконский опешил. В самом ядовитом дипломатическом салоне его шутке принялись бы хлопать, не расстегивая никаких камзолов…
– Я… – сказал он и остановился.
"Восток. Дурак. Урок номер один", – подумал он, обратил внимание на аллитерацию и покаянно продолжил:
– Ради Бога, э-э… – в голову снова некстати влезла "милочка". – Лаура, извините меня, – забормотал он, – ради Бога, я…
И вдруг его прорвало:
– Я ждал вас целое утро! Я весь изнервничался, я… Я немедленно съем всю корзину! – Он выдвинул перед собою почему-то стиснутый кулак. – Пусть будут кактусы! Да пусть хоть целые ежи!
Лаура подняла глаза, бросив возиться с пуговицами на рукаве.
– Вы ждали? Вы? – сказала она.
"Да она еще совсем ребенок!" – мелькнуло в голове графа.
– Ах, какой же я идиот! Ах, я невежда, ах, я осел!
– А вы знаете, – сказала Лаура, отирая уголок глаза, – у нас местоимение "я" состоит из двух слогов…
– Ну! Вот видите! – поддержал Волконский. – Если, конечно, Петр уже половину не сожрал…
– Это не так просто, – улыбнулась Лаура. – Их надо уметь чистить.
Она переплела пальцы внизу живота и окинула взглядом кабинет. Выбившиеся из-под шапочки паутинки волос, заиграв против света, обняли ее голову волшебным ореолом.
– Какой у вас большой кулак, – добавила она.
Волконский заметил, что так и стоит с неприлично торчащим от пупка жестом. Он немедленно опустил руку и покраснел.
– А это что? – Лаура взяла со стола бювар с бронзовыми наугольниками.
"Вот оно, – подумал Волконский без всякого перехода. – Началось…"
– Это сведения о численности мальтийского гарнизона, – сказал он.
– А-а… – протянула Лаура. – а это? – она указала на портрет, корабликом стоявший посреди бумаг.
– Это тоже… – Волконский почувствовал, что ей неловко, но неловко как девушке в гостях у мужчины, а не как соглядатаю.
– Командир мальтийского гарнизона Доломье? – невинно спросила гостья.
– Это Петр Великий, – сказал граф и, подхватив бювар, раскрыл его.
– Ух ты! – сказала Лаура. – Шифр?
Убей бог, граф не мог разобрать: или ирония настолько тонкая, или простодушие такое широкое.
– Это папирусы эпохи Верхнего Царства. Древний Египет, – сказал граф.
– А так похожи на Древний Китай, – вздохнула Лаура. – Барон Тестаферрата увлекается. Во Франции, говорят, модно.
Волконский при всем дрожащем, как бабочка на ветру, восторге от близости Лауры вдруг грубо дал себе слово быть настороже. Однако вышло как-то по-казенному, отголоском инструкции, не совсем искренне и совсем не сурово.