Дуня, Фимушка! Хорошие новости! Царь не будет девиц смотреть.
Все смеются, говорят почти хором.
Все(хором). Как, совсем не будет?
Афанасий.Так я же вам про это и говорил. Незачем ему их смотреть. У него есть дела поважнее.
Аграфена.Князь Троекуров только что из Кремля воротился. Говорит, назначил государь шестерых бояр судьями, чтобы завтра отобрали шестерых девиц. А сам он то ли послезавтра, то ли еще через день будет из них выбирать.
Всеволожский.А кого он судьями назначил?
Аграфена.Не знаю.
Афанасий.Зато я знаю. Я вам скажу, кто эти бояре: первый — Борис Морозов, второй — Глеб Морозов, его брат, третий — Иван Морозов, их покойный отец, а остальные трое — морозовские дворовые мужики.
Всеволожский(смеется).Ох, Афанасий, с тобой помрешь.
Афанасий.А я вовсе не шучу. Кто у нас больше значит в делах государственных — бояре Стрешневы — царю кровная родня, или морозовские холопы? Один Кузьма чего стоит.
Фима.И правда, как-то легче стало.
Евдокия.Нам с Порфирьевной легче не стало. — Еще хуже — царя не будет, все друг на дружку станут глазеть. Вставай, Фимка, одевайся. Пусть тетя Груша свое слово скажет. Мы-то деревенские, а она у нас московская барыня.
Поликарп подходит к дому Корионовых. Переминается у ворот, нерешительно входит во двор. Навстречу ему дворовый человек.
Поликарп.Послушай, мил человек! Тут у вас приезжий один стоит… (Мнется.)
Мужик.У нас их тут столько понаехало. Ты, часом, не касимовский будешь?
Поликарп.Я? — Нет. Я здешний, московский.
(Мнется.)Его Василием зовут. белый весь такой.
Мужик.А, так это наш старец богомольный. Что ж ты сразу не говоришь! Сейчас спрошу у Маланьи. — А сам-то кто будешь?
Поликарп.Меня Поликарпом Самсоновым звать. Я у князей Прозоровских служу.
Мужик(почтительно).Да ты проходи-ста! Он, кажись, никуда еще с утра не уходил.
У Василия.
Василий и Поликарп.
Василий.Тебя Трофим Игнатьич прислал?
Поликарп.Нет, батюшка, мне самому с тобой поговорить надо.
Василий.А как меня нашел?
Поликарп.Я в первый же день, как ты пришел, разговор твой с Игнатьичем из-за двери подслушал. Меня еще пять лет назад всем известный Кузьма Кузьмич определил к Прозоровским, чтоб я за всеми подслушивал и ему докладывал.
Становится на колени перед Василием.
Василий(строго).Встань, Поликарп, ты не в церкви. — Вон сядь на лавку. Отдышись, и говори себе все, что хотел сказать.
Поликарп(тяжело дыша).Ну вот я, значит,
и стал. — За нашими князьями, понятное дело, никакой измены сам черт не отыщет, и Кузьме это лучше всех известно. А все ему знать надо — кто в гости приходил, да какие подарки дарились, да чем отдаривались. А князь Симеон Васильич и так все самое лучшее непременно царю отдаст, либо Морозову. Он не жадный совсем, благо, и так богат сверх меры. — А Кузьме до этого богатства больше всего дела, я ему про каждую копейку докладываю. Все ведь расчеты-пересчеты через меня идут. Да, повезло ему со мной. — Батюшка Василий Матвеич, тебе не тошно все это слушать?