Всю душу вместе с вами слить!..
О, если б мог в мои объятъя
Я вас, враги, друзья и братья,
И всю природу заключить!..
Увидала протянутые руки -к ней, ко всем, за всеми…
Последние звуки фортепиано, полная тишина…- и в эту тишину вошли мерные удары сковородки, от Покрова. Такая тишина - мгновенья - высшая награда артисту от им плененных, взятых очарованием. И вот - гром рукоплесканий.
В этом бурном плеске, когда певец еще стоял в золотистом озаренье, Даринька подошла к нему и, взяв его руки, сказала, смотря сквозь слезы в его глаза:
- Как я… благодарю!..
Она сияла: сияли ее глаза, берилловые серьги, ночное небо броши. Артабеков получил высокую награду. Его лицо озарилось, до красоты, и, смотря ей в глаза, он сказал, в восторге:
- Вы подарили мне миг счастья.
ПУТИ В НЕБЕ
Было к полуночи, но не собирались уезжать: уютно чувствовалось всем, легко, свободно. Молчаливый Кузюмов оживился. На ужин не остался,- в угловой накрывали холодный ужин. Благодарил за чудесный вечер. «И… трудный»,- сказал он, прощаясь с Даринькой. Уехал под музыку и бенгальские огни.
Говорили, как Кузюмов переменился, совсем другой… Все были в легком опьянении. Караваев играл «лунную сонату». Надя увела Дариньку на веранду.
- Он неузнаваем… так перемениться!..
- Может быть… ошибались в н е м?..- сказала Даринька, вспомнив, что сказал в Москве Кузюмов, как лгут о нем.
И еще вспомнила, как тетя Оля ездила в Оптину, и батюшка Амвросий сказал на ее тревогу, что Кузюмов может покончить с жизнью, если она ему откажет: «И без нас с тобой спасется… придет часок». Вспомнив это, и как сличали портрет с нею, она поняла, что хотел выразить Кузюмов словами «и… т р у д н ы й». Не было в ней ни смущенья, ни тревоги, а грусть и жалость.
Закусывали у стола, будто на станции…- «на Тулу… второй звонок!..» Пили за дорогих хозяев. Сковородка пробила глухой час ночи. Давно прокричали первые петухи. Пора и ко дворам.
Кто-то крикнул с веранды:
- Глядите!.. в небе что-о!..
Высыпали на темную веранду.
В небе, к селу Покров, вспыхивали падающие звезды, чертили линии, кривые. Казалось, взлетали далекие ракеты. Зрелище было необычное, хотя каждый видал не раз падающие звезды: это был «звездный ливень». Звезды чертили огненные свои пути. Пути пересекались, гасли. Иные взвивались до зенита, иные скользили низко.
- Виктор Алексеевич, вы ведь и астроном… что это, научно точно, - «падающие звезды»?..- спросил кто-то.
Виктор Алексеевич сказал:
- Только гипотезы… точно неизвестно. Может быть, пыль миров угасших. Это лишь кажется, что все являются из одного угла: они из беспредельности…»