Гасильщик (Дышев) - страница 3

Соблюдая меры предосторожности, я спустился по сырой лестнице, вышел на улицу. Навстречу мне блеснула фарами машина. У меня все оборвалось внутри: милиция! Каскад огней на крыше: пиликанье и вой сирены. Как угорелая она промчалась мимо. И слава богу.

Дворами я дошел до «Полежаевской», нырнул в устье метрополитена. В конце концов, до того как составят мой фоторобот, пройдет определенное время, и я могу чувствовать себя в относительной безопасности.

В памяти всплыло никчемное имя Аслахан. Так приплюснутый называл своего долговязого товарища.

Я вышел на «Проспекте Мира», суетливые москвичи уступали мне дорогу – я ведь тот еще амбал. Мастер спорта по многим восточным единоборствам. Спецназ погранвойск – это вам не хухры-мухры. А вообще-то я мирный человек. Люблю «оказывать помощь». И вот сейчас я пересек проспект Мира, глянув на церквушку, мысленно поблагодарил бога, обошел полукружье спорткомплекса, по трамвайным путям почапал вниз. Путь мой, друзья, лежал к зданию тюремного типа, гостинице ЦДРА – временному моему пристанищу. Приехал я в столицу с западных рубежей украинского государства всего лишь с одним чемоданом и сумкой. Все остальное пришлось бросить или раздарить своим бывшим (теперь уже бывшим) сослуживцам – Петренко, Савчуку, Гринюку, Лабуненко и другим. Они остались, я получил документы о разводе и еще кучу каких-то маловразумительных справочек, документиков, проштампованных записочек. После чего мне, как политически неблагонадежному, дали под зад с пожеланием поскорей вытуриваться из Незалежной Республики Украина. Невзирая на мое этнически приемлемое ФИО: Раевский Владимир Иванович. Это я. Без выходного пособия. Без определенного места жительства. Образование – высшее. Без вредных привычек. Без гроша в кармане. Приехал я, как понимаете, устраиваться на работу в российские погранвойска. Теперь эту мысль я могу выбросить подальше.

Показав гостиничную карточку, я взбежал на третий этаж, швырнул в сумку зубную щетку и мыльницу, туда же сунул военный бушлат, надел джинсы, свитер и черную кожаную куртку. Теперь я ничем не отличался от среднестатистического москвича. Потом я разыскал дежурную, сказал, что уезжаю. Она дотошно проверила, не спер ли я простыни, полотенце, остатки туалетной бумаги, и поинтересовалась, почему я выезжаю до срока. Я не ответил. Меня всегда шокирует, когда демонстративно дают понять, что считают тебя нечистым на руку.

Не оглянувшись, я вышел, толкнув монолит огромной двери. Холодная бронзовая ручка остудила мою ладонь, сырой ветер ударил в лицо. Шел мокрый мартовский снег. Со стен домов взирали юный президент России Медведев и Владимир Владимирович, с мудрой отеческой улыбкой на устах…