Я с восхищением посмотрел на блондинку и сказал:
– А вы мне нравитесь! Честное слово, я бы взял вас к себе. Скажите честно, сколько вам платят? Я вам дам в три раза больше!
Это выражение надо было видеть. Сначала девица уничтожающе глянула на меня, хищно открыла рот, обнажив крепкие зубки, затем, когда смысл слов окончательно дошел до нее, рот непроизвольно закрылся, в глазах появился характерный блеск.
Я уже сидел, положив ногу на ногу, выражение моего лица было суровым, строгим и державным. В эту минуту я символизировал одного из тех, на ком держится финансовая мощь страны.
– Подождите минут десять! – властно сказал я. – Потом поговорим.
После этих слов я неторопливо встал и открыл двойные двери.
Момент был упущен. Баскетболистка с тоской проводила мою спину. А я уже пролетел десять метров коврового пространства, держа под мышкой бумажный куль с шариками и красную папку в вытянутой руке.
– Рад приветствовать! – вскричал я. – Наконец, черт побери, Геннадий Ираклиевич, наши отношения войдут в деловую фазу.
Сытый человек сдержанно посмотрел на меня сквозь очки в золотой оправе, глаза его исчезли: так сильно он сощурился, желая поскорей узнать меня. Это не удалось.
– Что-то я… – начал Ираклиевич, неуверенно принимая папку и вяло пожимая мою руку.
Но я уже излучал предупредительное понимание его забывчивости, и директор нехотя углубился в бумаги. В этот момент из пакета и посыпались шарики, они весело запрыгали по огромному кабинету, радуясь неожиданной свободе в солидном и респектабельном месте.
Директор Гена, разумеется, скривился, будто один из шариков попал ему в горло, я тут же успокоил моего нового друга, мол, не беда, по-отечески похлопал по плечу и предложил вместе пособирать шарики. Он почему-то обиделся. А я стал на карачки, полез под его стол, вытащил из нагрудного кармана «жучка» и прилепил его под крышкой стола с помощью жвачки «дирол без сахара», которую вот уже пятнадцать минут разминал во рту. После чего пожелал «клопику» успехов в работе и принялся собирать шарики. Тут с другой стороны стола мелькнуло что-то желтое. Оказывается, Ираклиевич вызвал секретаршу, чтобы она помогла собирать эти дурацкие шарики. Под столом мы с ней познакомились поближе. Назвалась она Ларисой, а я, естественно, Володей, подмигнул, шепнул, что все помню и вскоре дам о себе знать. Потом по ее инициативе мы два раза поцеловались.
Наружу мы выбрались раскрасневшиеся, довольные собой, с шариками в руках. Директор встретил нас косым взглядом. Он молча протянул два шарика (как раз по числу поцелуев с секретаршей), буркнул: