– Оставьте бумаги, я изучу…
Этого мне только и надо было.
– Реквизиты указаны! – весело сказал я и распрощался.
Лариска хотела поцеловать меня на дорожку, но я ловко увернулся, заметив, что у нас скоро будет предостаточно времени…
На другой день Бастилин вызвал меня, вручил конверт с пятьюстами долларами и, усмехнувшись, сказал:
– После твоего ухода Харбедия минут десять крыл тебя матом, а потом вызвал секретаршу. Девушке по твоей милости пришлось тут же отработать. Толстяк сопел как насос…
Я рассмеялся, поняв, что деньги получил, конечно, не за эту часть «прослушки».
Вечером я проехал по лучшим столичным магазинам, набил до упора сумку продуктами (половину из них пришлось выбросить, так как они издавали запахи химического концерна), а с остальными приехал к Светлане. Мы устроили маленький пир. Захмелев, я почувствовал себя закоренелым семьянином, стал называть Светку женой. Она грустно улыбалась, как ребенок, которого только что простили за двойку. Я пытался развеселить ее, рассказывал о своей работе, потом – бесчисленные армейские анекдоты и были. Света едва улыбалась, порой взгляд ее туманился, она ускользала. Меня это печалило, и я налегал на спиртное. Света пила мартини, в который я подкладывал кусочки льда. Очень приятно напиваться в обществе девушки, пока она не начнет раздваиваться… То есть раздеваться. В душе я радовался, что у нее случилась такая беда: теперь она надолго останется со мной. Нежданно она стала частью моей жизни: когда держу ее за руку, пытаясь прочесть ее мысли в мерцании глаз, когда целую ее податливые губы, которые так неожиданно становятся жадными. Я буду держать ее на коленях и молчать, вдыхая аромат распущенных волос, приподымая их, чтобы поцеловать ее ушко…
– Отвези меня домой! – вдруг сказала она, отстранившись от меня после очередного поцелуя.
Я изумленно посмотрел на Светлану, в первое мгновение подумав, что ослышался; попытался поймать ее взгляд, но она смотрела в сторону, нахмурила лобик, растрепанная прядь свисала до сердитых губ.
– Зачем? Что случилось?
– Мне пора…
– Я тебе надоел? – мрачно спросил я.
– Нет… Сколько можно здесь отсиживаться? Месяц, год, всю жизнь?
– Я бы только мечтал об этом…
– Это ты сейчас так говоришь. А через месяц скажешь, чтобы я собрала манатки и исчезла.
– Не скажу, потому что я люблю тебя.
– Не надо разбрасываться словами.
– Я могу доказать чем хочешь!
Я встал на колени, обнял ее холодные ноги.
Она устало опустила ладони на мои руки, я не выпускал ее, она порывисто вздохнула.
– Володечка, милый, я чувствую, что нам лучше сегодня расстаться. Поверь, так надо… Кроме того, у меня есть некоторые дела…